Время зимы

  Миэ еще раз осмотрела все книги - может, это и есть забытые книги из Великой шаймерской библиотеки, о которых говорили, что в них хранятся все знания мира? Но нет, ни одна не выглядела хоть в половину такой старой.

  Таремка не знала сколько прошло времени с тех пор, как она села за чтение. Жрец спал, северяне собрали сани и поплелись к завалу, в надежде раскидать камни, а она, наедине с книгами, потеряла счет времени. Лишь когда отняла взгляд от страниц, увидела, что солнце клониться к вечеру. Голова, переполненная знаниями со страниц чудно́й книги, шла кругом, во рту пересохло. Миэ отложила фолиант в сторону, потрогала лоб жреца - жар спал, следом за ним со лба тутмосийца ушли морщины.

  Северяне вернулись хмурые и с пустыми руками. Миэ слышала их негромкий, но ярый спор, после которого двое из мужчин все-таки взялись свежевать бранью тушу. От барана, который пролежал полдня в тепле, шел слабый душок, и Миэ предпочла не думать, как сильно ей нужно проголодаться, чтоб притронуться к порченому мясу.

  - Прочла что-нибудь в книгах, эрель? - Дорф протирал руки тряпицей и на его ладонях густо пузырились мозоли.

  - Это книга летоисчисления, - волшебница попыталась подобрать слова, чтоб точнее донести суть до северянина. - Кто-то исправно записал на страницах все, что происходило каждый день, на протяжении нескольких лет. В других томах - продолжение. Столетие истории.

  - Ну? - Северянин продолжал ждать, когда же чужестранка обрушит на него тайные знания, нетерпеливо касался рукояти меча, висевшего в петле у пояса.

  Миэ тяжело вздохнула: уставшая от невзгод голова требовала расслабления, мысли сделались вязкими и тягучими, будто подтаявшая на солнце древесная смола. Что сказать северянину? Что в книгах написана история незнамо какой страны? Средь слов попадались имена царей и правителей, известные ей - дасирийские императоры, рхельские цари, первое нашествие дшиверских варваров. Нашлись и упоминания о далеком и отрезанном от мира непроходимыми болотами лесном народе шайров. Но тот, кто вел прилежные записи, упоминал и другой народ, история которого, год за годом, путеводной нитью шла рядом с историей Эрбоса. Среди странных слов, титулов и имен, Миэ не нашла ни одного знакомого, а истории она училась так же прилежно, как и чародейству.

  - Так что, эрель? - Поторопил Дорф.

  - Это очень дорогие книги и они нужны мне целыми, - только и сказала она. Северяне уже показали вспыльчивый и скорый на расправу нрав, и могли сделать что угодно, скажи она, что такие книги видит впервые. Швырнут в огонь и делов, с них станет.

  - Эх, вот если б там было что сказано, как выбраться из задницы в Хеттских горах - другое дело. Никто не отберет их, эрель, о том не волнуйся. - Несмотря ни на что, северянин старался не падать духом. - Как твой черненый солнцем друг, эрель? - Здоровяк поскреб в затылке. Было видно, что ему смерть как не хочется говорить то, что вериться на языке. - Мы тут подумали... Ты только не серчай.

  Миэ сощурилась, но ни проронила не звука, ожидая, каким "откровением" огорошит ее северянин.

  - Он ведь того. Все утро стонал, будто его харсты терзают. Вон, мужики говорят, что в черненого добаш вселился. Слыхала же, что Мудрая говорила - полно в Хеттских горах демонов, вот, видать, мы одного на свободу-то и выпустили.

  Таремка ожидала чего-то подобного, потому смогла сдержать волну гнева. Но лицо выдало ее, потому что Дорф попятился, вдруг становясь даже как-то ниже, ссутулился, будто ожидал получить затрещину. Тут же, как нарочно, Банру снова тяжко и измученно забился в судорогах, то невнятно что-то выкрикивая, то шипя змеей.

  - Ты погляди, погляди, - Дорф тыкал в жреца пальцем, - точно добаш его душу портит, как закончит...

  Северянин не стал договаривать, весь и так захлебываясь суеверным страхом пополам с боязнью накликать на свою голову гнев волшебницы.

  - Банру очень болен, - Миэ почти рычала, от сдерживаемого негодования. - Я дала снадобья, от которых он будет спать, чтоб скорее поправиться. Никаких демонов в нем нет, хватит молоть чушь.

  Дорф продолжал переминаться с ноги на ногу, слова не разубедили его. Более того - Миэ увидела взгляды других северян, пристально глядящие в их сторону. Послали парламентера, поняла она. Нашли того, кто донесет их недовольство, поставит ее перед фактом, и, - в том Миэ не сомневалась, - не помышляют об отказе.

  Решительность ее только окрепла, стала каменной преградой северному упрямству. Подумать только, а ведь она собиралась сочинить в честь храбрости артумских воинов пару отважных песен! Ну уж нет, в самый раз будут шуточные вирши с хвалой ослиному упрямству бородачей.

  - Ты бы все ж осторожнее с ним. Лучше бы связать - так оно всем спокойней будет.

  - Только суньтесь, - предупредила она, чувствуя тепло в ладонях, как было всегда, когда в ней пробуждалась магия.