Время жить

Теперь можно было отправиться в дом на площади Гриммо - и я так же сильно хотел этого, как и боялся. Я не представлял реакции Поттера на свое появление: с выхода журнала прошло уже четыре дня, Поттер явно читал статью, но предпочел никак не отреагировать, и я даже не знал, чего ожидать.

Проклятий? Злости? Чужого человека в его постели?

Я не удивился бы ничему.

* * *

Поттер сидел за столом и перебирал рисунки, которые я прислал ему из Франции.

Услышав гул, с которым я оказался в его камине, он поднял голову и впился в меня пристальным взглядом.

Он плохо выглядел - осунувшийся, встрепанный, нахохлившийся, как воробей. Зеленые глаза, по-прежнему яркие, были обведены кругами.

- Малфой? - выдохнул он, не веря. - Ты что, так быстро получил письмо?

- Какое письмо? - я отряхнулся и подошел к столу. - Ты мне писал?

- Я… - он осекся, посмотрел на меня. - Неважно, - и замолчал.

Я подцепил один из листков, лежащих на столе, взял в руки, посмотрел на замок, нарисованный карандашом.

Нужно было что-то сказать. Чем-то разбить густую неловкую тишину, повисшую в кабинете. Я почти чувствовал, как лихорадочно мечутся в голове Поттера мысли - десятки невысказанных вопросов и подозрений. По крайней мере, мне хотелось в это верить - что ему не все равно, что он хочет знать, почему я вернулся раньше, что он… скучал? Что рисунки, разложенные на столе в два ряда, означают именно это, а не прощание, не точку в истории.

Я не хотел ничего объяснять и рассказывать - сегодняшний день и так был слишком длинным и богатым на эмоции. Все, что было необходимо - обнять, зарыться руками во встрепанные волосы, ткнуться в сухие горячие губы и целовать, целовать до умопомрачения, убеждая себя в том, что происходящее мне не снится.

Что наконец-то Поттер - вот он, рядом, не во снах и мыслях.

Но я медлил, не зная, как он отреагирует, а Поттер сидел, уже не глядя на меня, и рассеянно разглаживал пальцами шелестящий пергамент.

- Как твоя невеста? - наконец спросил он, не поднимая глаз.

Я вздохнул.

- Интересно, - сказал я, кончиками пальцем касаясь его подбородка и вынуждая повернуть лицо в мою сторону. - Сколько должно пройти времени, чтобы ты научился доверять мне, а не глупым выдумкам журнальных сплетниц?

- И словам Люциуса Малфоя…

- Одержимого идеей найти хорошую жену для своего сына, - скривился я. - Ты придурок, Поттер. Ты долбанный придурок, который никому никогда не доверяет. Я обещал тебе, что вернусь. Я вернулся.

- Я тебя уже почти отпустил, - краешек его рта вздернулся вверх то ли в улыбке, то ли в усмешке. - Я уже сам не уверен, была ли это хорошая идея, ты ведь все равно исчезнешь, рано или поздно, я помню, что ты говорил в том кафе, и может быть…

- Я люблю тебя.

Он осекся. Встал, так, что наши лица оказались вровень. Снял очки и устало потер переносицу.

- Если это шутка, Малфой, то…

- Ты даже сейчас мне не веришь? Пикси тебя раздери на мелкие кусочки, Поттер, если ты скажешь, что я зря разругался с отцом и вернулся на три дня раньше, я…

Он ничего не сказал. Швырнул очки на стол, придвинулся ближе, целуя, гладя по лицу и волосам, сжимая в крепких объятиях так, что из легких едва не вышибло весь воздух.

Я задохнулся от целого клубка противоречивых эмоций, скопившихся в груди - хотелось и смеяться, и крушить все вокруг, и плакать, и обнять весь мир, и убежать, и спрятаться в своей скорлупе. Колючий комок, застрявший между сердцем и горлом, царапающий изнутри, растаял, и лавина чувств хлынула наружу: тоска, и безудержная радость, и почему-то горечь.

Все казалось сном из тех, к которым я привык за последний месяц - мечтой, фантазией, которая просто не может быть реальной. Но фантазии не кусают губы, не забираются под рубашку, не ерошат волосы и не шепчут, сбиваясь:

- Я скучал, черт возьми.

И еще фантазии не срывают одежду, не целуют, оставляя синяки, и не опрокидывают на диван, рискуя переломать все кости. И не стонут хриплым, срывающимся голосом, переходящим в рычание, взлетающим к потолку - выгибаясь, скребя пальцами по обивке, содрогаясь всем телом, разгоряченным и живым.

И в фантазиях и мечтах никогда не бывает столько невозможного, невероятного счастья и облегчения.

- Похоже, лежать на полу у нас уже становится традицией, - хмыкнул я, когда получасом позже мы устроились на мягком ковре и подушках, накрывшись теплым пледом.

- Хорошая традиция, - сказал Поттер. - Мне нравится.

Мы снова замолчали. Нам нужно было поговорить на сотни тем, многое обсудить и о многом поспорить - но не было сил ни задать свои вопросы, ни отвечать на чужие. В конце концов, торопиться некуда - до августа остались целое лето и кусочек весны, до моей учебы, насчет которой еще ничего не было ясно, ничуть не меньше. Решения, самые важные и серьезные - были уже приняты, оставалось только найти силы, чтобы воплотить их в жизнь.

Я по-прежнему боялся. Изменять свою жизнь, идти наперекор принятым правилам - всегда сложно, особенно для того, кто никогда даже не пытался ими пренебрегать.

Один в поле не воин. Но, - это осознание наполняло все сознание золотистым солнечным светом, - теперь я не был один.