Время вприпрыжку. Часть 1

Вскоре после начала Виталий отбросил мысль о нанятых актерах. Черт его знает. Слишком натуральна была ненависть двух стариков. Несчастная наша страна и человечество в целом. Поганые времена перемен. Ублюдочные в самомнении и убеждённости в самовыписанном «праве на это» вожди, готовые слать народы на смерть, кидать целые поколения в топку конфликтов, социальных экспериментов и великих, без всякой иронии, но кровавых в своём воплощении, новых идей и последующих корректировок их неоднозначных результатов.

Поскакав мыслями на тему итогов двадцатого столетия, Галанов сделал лежащий на поверхности вывод о том, что человечество, поддержав уродов на вершине «сапиенсовой» пирамиды, в который раз выбрало практические шишки на свою бестолковку. Платя цену миллионами жизней за победу быстроты экспериментальных проверок над неторопливым ходом эволюционной альтернативы. Как и всегда, впрочем. Дурные наклонности и личные тараканы конкретных харизм вождей только усугубляли процесс рубки леса и число щепок.

Плюнув на глубинные исторические ассоциации, обрезав доступ крышесносящему ящику к выплескивающемуся из розетки «лепездричеству» и вернувшись к «своему и личному», Виталий взял мобилку и выбрал номер Юлии. Желание обнять красотку и дать волю раздразненным легкой любовной победой инстинктам намекало о себе всё настойчивее. Происшедшее он воспринимал как недоразумение. Идиотское, но вызывающее всё большее расстройство и искреннее огорчение. Большой палец приготовился упасть на отмеченную зелёным кнопку. Что, если она не ждёт? Отлупа или иных обидных слов слышать не хотелось. Хотя какая его в ссоре вина!? Не было ничего! Но девушку было не разубедить. Ну какого ты влезла тогда в машину, Марина? Шофер у неё свой, видите ли, где-то в пробке застрял. Или сломал что-то там. Ага. Сломал. Хм. Да. Три раза поводы уважительные и приятные нашлись потеснее с Колесниковой пообщаться. Ему. Факт. Над этим тоже стоит поскрипеть головой! Особенно пикантно сейчас выглядит момент, что «просто поболтать» с ней самому на задних сиденьях рядом… н-да, волнующе с ней рядом. Быть. Вот и думай про женскую чувствительность Юлии теперь. Подвозить тебя, Марина, было приятно. Вот и доподвозился. Блин! Нефиг на другие красивые ножки засматриваться, если уже одна пара в твоём полном доступе. Так и начинают верить в высшую справедливость и прочую чушь. Он разочарованно хмыкнул. Отмузыкалив и пожонглировав минуту-другую «межушным Попкорном» возможные шансы и вероятности, Галанов отменил вызов.

* * *

Разогнанные поступью ночи облака открыли скудное на звезды засвеченное столичное небо. Одевшись потеплее (мартовская погода во время, которое, положив руку на сердце, «уже баиньки», да на высоте, стремящейся к трёхзначной цифре, чувствовалась исключительно теоретически), захватив огромную кружку с кофе Галанов удобно расположился в кресле на балконе. Наблюдение сверху за вечным, всепогодно-всесезонным, «вне ритма дня и ночи» ритмом мегаполиса затягивало. Засидевшийся далеко за полночь Виталий, не отрываясь, долго смотрел на «стареющую», в третьей четверти, всплывшую над горизонтом Селену. Сравнивая подлунные впечатления дикарствовования позапрошлогоднего августа на берегу Каламитского залива (где, кстати, и родились первые мысли насчет того, что позже воплотилось в АГ-контуре) в Крыму, недалеко от Углового, с визитом в 1985 туда же в школьную пору. Текущие надмегаполисные ощущения. И, нежданно вползшие под черепок экстраполяции о думах крестьянина-путника 12 века, ночующего в поле под покрывалом звёздного неба в каком-нибудь Черниговском княжестве Древней Руси. Эмоции и ассоциации различались. Но не смотревшая на него миллиардолетняя сателлитка-дочь, возможно рожденная от подозрительно-сомнительной близости с блудливой Тейей. Бывшая всё такой же, что без малого тысячелетие, что миллион, что миллиард лет тому назад.

Момент временного, как он надеялся, расставания-недопонимания с любимой девушкой по прежнему терзал горечью свежих ощущений, но отражающая солнечный свет, практически бессмертная в своем существовании с точки зрения кванта человечества, погрязшего в повседневности, соседка Земли напоминала своим видом простые и такие же вечные истины. О лечащем времени, ничтожестве делишек текущего дня и суетливой мимолетности людской красоты.

Спасение, выход из этого родового животного проклятия человечества, смахивающего на болотную трясину, в которой каждый рожденный был приговорен уйти в затягивающую глубину забвения, было где-то там. На ужасающих своими размерами просторах Вселенной. Луна становилась первой ступенькой к нему, к возможному смыслу существования человеческой цивилизации. Потенциальная Великая Цель, должна была быть отвязана от ограничений дома цивилизации, теплой и уютной ноосферной колыбели.