Время возвращать долги

— Не проще. Днем мне нужно забирать Настю из школы, делать с ней уроки…

Стало ясно, почему Таюрских всегда спит до обеда. Да уж, не суди по первому впечатлению.

— Ну, хочешь… — мысль пришла в голову сама собой, — я с ней побуду ночью?

Такая идея явно не показалась девушке здравой. Нахмурившись, она несколько секунд безмолвно взирала на Креста, потом тяжело осела на стул.

— Нет… нет… — колебалась она, качая головой.

Крест знал почему. Оставить ребенка, девочку на ночь с чужим мужиком — верх безрассудства, глупости, если не сказать, тупости.

— Нет, с тобой я ее не оставлю, — наконец твердо изрекла она.

Он усмехнулся.

— Слушай, если тебе действительно не с кем ее оставить, я могу помочь. И не бойся — я насильник, а не педофил, — на этих словах усмешка осталась только на его губах.

Глава 9

Олеся сомневалась до последнего. Вариант оставить дочь с незнакомцем, так неожиданно ворвавшимся в их жизнь, видимо, никак не укладывался в ее голове. Крест и не удивлялся — сам бы с подозрением отнесся к такому предложению, коснись он его дочери или сестры, например. Потому и молчал выжидающе. Понадобится — скажет, а пока ему не хотелось уходить. Настя своим присутствием и непосредственным поведением снова и снова возвращала его в прошлое, не омраченное преступной историей.

Однако маме Насти его персона явно была не по нраву. Хотя, возможно, отчасти ее нервозность и напряжение объяснялись все той же невозможностью пристроить ребенка на ночь. Во время обеда Олеся сидела молча, почти не притронувшись к еде.

— Мама, я поела! — радостно известила Настя, вылезая из-за стола.

— Молодец, — тихо отозвалась та, переведя на дочь растерянный взгляд. Несколько секунд она словно пыталась вернуться из паутины мыслей, унесших ее далеко от кухни, потом наконец спросила: — Сегодня много уроков задали?

— Мамочка, можно я сначала с собачкой поиграю? — девочка умоляюще сложила руки.

— Хорошо, поиграй…

Вяло улыбнувшись, Олеся потянулась к мобильному, застрочила кому-то сообщения, искоса кидая настороженные взгляды на Креста, как будто боялась, что он подсмотрит, прочтет написанное.

В отсутствие Насти говорить им было не о чем, поэтому, понаблюдав некоторое время за хозяйкой, Крест поднялся и, собрав пустые тарелки со стола, отнес их в раковину. Таюрских никак не отреагировала на то, что он хозяйничает на ее кухне. Погруженная в свои проблемы, она словно перестала замечать его присутствие. Прочитав входящее сообщение, она непроизвольно хмурилась, покусывала губы и снова начинала что-то усердно строчить.

В это время в дверях появилась радостная Настя со щенком на руках и потянула Креста в свою комнату наверх. Еще раз взглянув на мрачную хозяйку, поглощенную перепиской, он проследовал за девочкой.

Настя так и светилась от счастья, что не могло не радовать. Крест расслабился, наблюдая за игрой девочки с собакой, ощутил себя в почти семейной обстановке. Вместе они придумали щенку имя. Так как он был белый и пушистый, словно воздушный, было решено назвать его Зефир.

Примерно час спустя на лестнице послышались торопливые шаги. Олеся тревожно посмотрела на дочь, потом перевела взгляд на Креста и, видимо, убедившись в том, что все это время они мирно играли, немного успокоилась. Ее взгляд расслабился.

— Настя, пора уроки делать, — устало проговорила Таюрских, расстегнув молнию на ранце дочери. Достав из него стопку учебников и тетрадей, она сложила на письменный стол. — Давай-давай, садись.

Девочка вздохнула и поднялась с ковра.

— Женя, ты же не уйдешь? — она взглянула на него с надеждой и пообещала: — Я быстро уроки сделаю!

— Не уйду, — в свою очередь дал обещание он и, тоже поднявшись, подозвал собаку. — Мы с Зефиром пока во дворе погуляем.

С уроками Настя расправилась, действительно, скоро, и они вновь оказались в кухне, которая служила одновременно гостиной. Дело шло к вечеру, и нервозность Олеси все возрастала, ощущалась уже почти физически. Даже занимаясь готовкой, она ни на секунду не расставалась с телефоном, причем, как заметил Крест, когда экран начинал светиться, и на нем белела телефонная трубка, она намеренно игнорировала входящий звонок. Видимо, предпочитала письменное общение живому, пусть и на расстоянии.

— Мама, а сегодня баба Нюра придет? — подняв глаза на мать, неожиданно поинтересовалась Настя.

— Нет, она … не придет, — покачала головой Олеся и поспешно отвела глаза. Подавила тяжкий вздох, как показалось Кресту.

— Мама, я не хочу ни к кому идти ночевать, — серьезно заявила девочка. — Я хочу спать дома!

Олеся вроде собралась что-то возразить, однако мобильный известил о новом сообщении. Она кинула взгляд на дисплей, но содержимое полученного послания ее, видимо, не обрадовало. Она бросила нож, которым чистила картошку, в раковину и, вцепившись пальцами в край столешницы, замерла, уставившись невидящим взглядом в стену. Напряженно думала.