Время верить в чудеса

В сказках за все хорошее герою полагался приз — скатерть-самобранка, цветик-семицветик, говорящий волк или волшебный клубок. А вот за черные дела нехорошим людям причиталась всякая бяка — им подсовывали мертвую воду вместо живой, яблочко на тарелочке показывало не ту картинку, а вредной царице волшебное зеркало говорило одни гадости.

Иринка, по своему глубокому убеждению, делала не просто хорошее дело, а как минимум подвиг совершала. Причем каждый день. И какая ей за труды благодарность? Сестра ушла из школы одна, даже не предупредив, и теперь еще наверняка маме нажалуется. Ну, за что ей все это?

Не успела она вечером сесть за кухонный стол, как сбылись ее самые страшные предчувствия. Мама сбросила с доски в миску с салатом порезанный огурец и повернулась к дочерям. Иринка придвинула к себе пустую чашку и стала с любопытством изучать дно с застаревшими чайными разводами. Вот эта завитушка похожа на скалу, а другая как морской прибой, все в пене, в пене…

— Ира! Я не понимаю, что происходит!

— Чаю хочу, — буркнула Иринка и покосилась на младшую сестру. Аленка сидела с красным носом и опухшими глазами. Наверное, она хотела похвастаться маме, как здорово провела два часа около мусоропровода, сколько стихов успела выучить, а в ответ схлопотала большой нагоняй. Теперь пришла Иринкина очередь.

— Неужели так сложно вместе с сестрой дойти от школы до дома?

— Мама! — Иринка сделала трагическое лицо. — Ма-ма…

— Ой, — схватилась за сердце мама. — Что еще?

— Жизнь не удалась. — Иринка опустила глаза и силой заставила свои губы собраться в ниточку, а то они все норовили расплыться в улыбку.

— Что такое? — Мама на всякий случай оперлась о край столешницы.

— Он меня не любит! — Ирина резко опустила голову на сложенные руки, пуговички на кофте звонко цокнули, встретившись с поверхностью стола.

— Кто кого не любит? О чем ты? — засуетилась мама.

Из-под локтя Иринка глянула на сестру. Аленка довольно скалила щербатый рот — первоклашка как раз сейчас переживала период буйного выпадения молочных зубов. Ничего, эту улыбку Иринка ей тоже припомнит!

— Математик мне опять тройку поставил.

— Тьфу ты! — всплеснула руками мама, тяжело опускаясь на стул. — Я о серьезном, а ты… — Она отбросила полотенце. — Ешьте сами! С вами всякий аппетит пропадет.

Мама ушла, закрыв за собой дверь. И еще как закрыла! Шарахнула от души, так что подкова, висящая под потолком, опасно закачалась. Вот ведь счастье кому-то будет, когда она сорвется с гвоздика и встретится с чьей-нибудь макушкой!

— А папа сказал, что я молодец. — Аленка, не чувствуя за собой какой бы то ни было вины, потянулась к вазочке с вареньем — раз мама ушла, то ужин можно себе позволить нормальный: хлеб с вареньем и чай. — Что я уже совсем взрослая.

— Угу, — Иринка грызла миндальное печенье, салат есть она тоже не собиралась. — В следующий раз кое-кто взрослый точно получит от меня по шее. А лучше я договорюсь с местными бандитами, чтобы они тебя украли.

— Как украли? — Темная струйка варенья побежала из уголка приоткрытого Аленкиного рта.

— Очень просто! — Иринка придвинула к себе вазочку и прямо печеньем зачерпнула тягучей массы. — Посадят в мешок и унесут в темный лес. Там за соснами волки сидят голодные. Им бандиты и носят плохих девочек, убегающих от сестер. А бандиты — страшные-престрашные, сами лохматые, руки у них черные, ногти длинные, ходят они в рваных телогрейках и в галошах на босу ногу. Из носа у них растут волосы, а губы у них синюшные, потому что они без пяти минут мертвецы!

— Ой… — Аленка отодвинулась от стола, с опаской покосилась на темное окно. — А когда ты с ними будешь договариваться?

— Вот сейчас и пойду, — с мрачной ухмылкой пообещала Иринка. — Чай допью и пойду. В такое время они всегда около нашего подъезда сидят.

— Ой! — Аленка всхлипнула. — Не надо с ними договариваться, я теперь всегда тебя ждать буду. Честно-честно!

— Ну, не знаю… — Иринка вальяжно откинулась на спинку стула. — Я им уже обещала прийти. Волки голодные, им кушать хочется.

— Пускай они кого-нибудь другого возьмут, — жалобно попросила Аленка. — Вон у нас Вадик на пятом этаже живет.

— И не стыдно тебе? — Иринка взяла очередное печенье. — Отдашь Вадика на съедение волкам вместо себя?

Аленка вздохнула с протяжным всхлипом и ушла из кухни.

Иринка усмехнулась. Эх, мало она рассказала, надо было еще про Бабайку поведать, чтобы Аленка по вечерам боялась к окну подойти. А то распустилась — ходит где хочет, сестру ждать отказывается… Подумаешь, два часа! Иринка ее, может, больше ждала. Долгих пять лет.

В этом месте можно и заплакать. Причем, черт возьми, проникновенно. Надо запомнить.

Иринка с удовольствием доела печенье, потом подумала и подтянула к себе батон, который до этого ела сестра, и стала с неменьшим удовольствием есть варенье с хлебом, придумывая, что бы такого еще сказать Аленке, чтобы та по утрам быстрее просыпалась, а то ведь так вся личная жизнь стороной пройдет.

Мысли о личной жизни увлекли Сапожкину, поэтому она не сразу услышала, что в прихожей кто-то шебуршится.