Время ужаса

Афра изучала ее мгновение. Если увидишь ее, скажи, что я ее искала и что мне нужно с ней поговорить".

'О чем?'

'Не твое дело.'

Рив нахмурилась, когда Афра выходила за дверь, а ее сестра повернулась на пятках и ушла.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ДРЕМ

Дрем сидел на сиденье их вейна, свободно держа поводья в одной руке, рядом с ним был его отец. Небо было бледно-голубого зимнего цвета, отчего Дрем подумал о льде, а с Боунфелла дул холодный ветер, от которого нос и уши Дрема казались ледяными.

Ну же, — сказал Дрем, взмахом кнута подгоняя двух пони, тянувших вьюк, к склону, ведущему к стенам Кергарда, и их фыркающее дыхание поднимало облака пара в холодном воздухе. Вьюк был набит шкурками, которые они добыли на охоте, и за шесть лун их жизни были проданы дубильщику Ульфу, за что Дрем был ему благодарен.

Да договорились, что монет хватит на всю зиму и даже дольше, и мне не придется проводить полмесяца с заложенным носом, тряпкой, обмотанной вокруг лица, и руками в оранжевых пятнах.

За деревянными стенами Кергарда были построены новые холмы, раскинувшиеся по обеим сторонам тракта без всякого видимого плана или замысла, — грохот дерева, плетня и соломы, заборы, свиньи, козы, куры, собаки, какофония шума, когда Дрем и Олин проезжали мимо.

"Выглядит по-другому", — заметил Дрем.

Да, и пахнет по-другому", — сказал Олин, хмурясь на прогресс цивилизации вокруг.

После того как они с грохотом въехали в открытые ворота, запах не стал намного лучше, и Олин кивнул охраннику. В Кергарде не было владыки или короля, Запустение было свободно от таких правителей и власти, даже от Бен-Элима, поскольку это были недавно заселенные земли. Группа основателей Кергарда вместе работала над строительством деревни и решила создать демократический совет, в котором не было ни одного человека, который бы руководил или управлял ими. Они назвали себя Собранием, и с годами некоторые умерли или покинули Кергард, а некоторые из новых поселенцев были приглашены присоединиться к Собранию, но ядро Собрания оставалось тем же, что и двадцать лет назад. Среди них был и кожевник Ульф. Они собирали десятину с тех, кто жил в стенах деревни, и из этой десятины оплачивали дороги, ремонт зданий, рабочую силу и, помимо всего прочего, небольшой отряд стражников. В конце концов, это была Дикая земля, и посевы, стада и дома часто нуждались в защите от хищников, которые скрывались и бродили в темных и бушующих северных районах. Большинство стражников были пожилыми людьми, отставными трапперами и охотниками, чьи дни скитаний по Бонефеллу остались позади.

Дрем вел пони по оживленным улицам с твердым покрытием, и людей здесь было больше, чем когда-либо в Кергарде. Они проехали через деревню и направились к восточной окраине, где находился кожевенный двор Ульфа. Дрем почувствовал запах еще до того, как увидел это место: резкий привкус чанов с известковой водой и тошнотворная вонь от выделанных шкур, стоявшая в воздухе, как дым.

Ульф встретил их с ухмылкой и мешком серебра и поручил двум своим сыновьям разгрузить телегу со шкурами, пока Олин и Ульф болтали, в основном о медовухе и больной голове.

Пока они разговаривали, во двор вошла женщина, высокая, со строгим лицом, в накинутом на плечи плаще из шкуры выдры. Двое мужчин шли на шаг позади нее, оба мускулистые и покрытые шрамами, на поясах у них висели топоры и ножи.

Хильдит. Дрем кивнул в знак приветствия. Она управляла медоварней Кергарда, помогала строить ее своими руками и была одним из первых членов Собрания.

'Значит, все еще живы', - сказала Хильдит Дрему и Олину.

Да, — ответил Дрем.

Только он подумал о белом медведе.

Простите меня, но я не могу стоять здесь и разговаривать", — сказала Хильдит, сделав кислое лицо. Запах слишком сильный. Я пришла за своими новыми сапогами и плащом, Ульф".

Ульф побежал за ними, а Олин повел Дрема обратно к их повозке, уже разгруженной.

Приходи ко мне в медоварню и расскажи мне свои трапперские байки, — позвала их Хильдит.

Олин поднял руку.

" Неплохо", — сказал Дрем своему отцу, выезжая на повозке со двора кожевника; колеса подпрыгивали, но теперь груз был легче. Они свернули на широкую улицу, где из крыши кузницы Колдера с шипением вырывались клубы пара.

Олин хмыкнул, заставив Дрема нахмуриться. С тех пор как они нашли кусок черного камня в лосиной яме, его отец был таким — отстраненным, тихим, беспокойным, как бы он ни старался это скрыть.