Время учеников. Выпуск 2

Время учеников Выпуск 2

Писателям, мыслителям УЧИТЕЛЯМ БРАТЬЯМ СТРУГАЦКИМ посвящается эта книга

Думать — не развлечение, а обязанность.

Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий

Андрей Чертков ПРОВЕРКА НА РАЗУМНОСТЬ Предисловие от составителя

Опытный читатель, прочитавший не один десяток (а еще лучше — не одну сотню) фантастических книг, разумеется, всякие предисловия перевидал. Впрочем, если применить к ним, предисловиям, некий научный подход и составить условную классификацию, то можно вычленить, пожалуй, лишь три базовых варианта. В первом случае автор предисловия излагает сухую, но подробную биобиблиографическую информацию об авторе книги (стилевая манера «педант»); во втором — пытается разъяснить со своей колокольни замысел произведения, его сильные и слабые стороны (стилевая манера «умник»); ну а в третьем — автор предисловия, говоря вроде бы о писателе, на самом деле больше разглагольствует о себе, любимом: вот, мол, какой я умный, вот я какой эрудированный, вот как я ловко сплетаю слова, чтобы морочить читателю голову (стилевая манера «пижон»).

Признаюсь, грешен: накатав немало предисловий-послесловий к самым разным фантастическим книжкам, я и сам прибегал ко всем этим вариантам или сочетаниям их. Однако сейчас… сейчас решил изобрести новый велосипед. Так сказать, вариант четвертый: не столько предисловие, сколько письмо к читателю — доверительный и откровенный разговор с ним (стилевая манера «болтун»).

Что ж, друзья, давайте поговорим по душам. Благо данный сборник — лучший повод для такого разговора. Потому что эту книгу, как мне кажется, вряд ли будут читать случайные люди.

Итак, приступим.

Чуть более года прошло с тех пор, как на книжных прилавках страны появился первый сборник «Время учеников» — пилотная книга серии «Миры братьев Стругацких». С исторической точки зрения — срок небольшой. В то же время — вполне достаточный, чтобы подвести хотя бы первые итоги. Поскольку книга — даже в наше неблагоприятное для настоящей литературы время — действительно привлекла к себе внимание и вызвала немало толков и пересудов — как вербальных, тет-на-тет и в компаниях, так и овеществленных на материальных носителях — в письмах в редакцию, на страницах периодических изданий, в виртуальном космосе компьютерных сетей.

Сколько людей — столько и мнений. Причем, что характерно, мнений взаимоисключающих. Скажем, по поводу конкретных произведений конкретных авторов, включенных в первый сборник, мне довелось выслушать уже столько абсолютно не совпадающих выводов насчет «лучших» и «худших», что могу с уверенностью констатировать: все произведения были по-своему хороши, по-своему удачны. Во всяком случае, у каждого из них нашлись свои поклонники — уважаемые мной и авторитетные в фантастике люди.

Гораздо серьезнее дело обстоит с общей концепцией сборника. Здесь я подсчетов не вел, однако у меня сложилось устойчивое ощущение, что голоса разделились примерно поровну: на каждого читателя, принявшего сборник в целом, нашелся минимум один оппонент, для которого книга оказалась неприемлема в принципе. Разброс мнений оказался колоссальным: если одни критики утверждали, что антология «Время учеников» — «беспрецедентный для отечественной словесности проект», «любопытный литературный эксперимент», «дань уважения Учителям», «книга, этапная для российской фантастики», то у других находились на этот счет свои козырные контраргументы: «глумление над святынями», «нравственно ущербный замысел», «бездарная коммерческая поделка». М-да, такой жаркой полемики давненько у нас уже не случалось. Но вот что любопытно: когда я читал статьи и рецензии, письма и реплики, мне порой казалось, что оппоненты просто не слышат друг друга. Или — не хотят услышать?

Что ж, категоричность и безапелляционность, похоже, у нас в крови. Черно-белое мышление, неумение признавать за другими право на собственное мнение, на нестандартные взгляды, на неоднозначный поступок пустили в нас глубокие корни. Даже среди тех, кто читает и любит фантастику. И в этом смысле сборник «Время учеников» оказался чем-то вроде «проверки на разумность». Настоящим испытанием, тестом для всех — и для писателей, и для критиков, и для читателей.

В своем предисловии я вовсе не собираюсь переубеждать «непримиримую оппозицию»: это дело, по-видимому, безнадежное. Я адресую его тем, кто выдержал испытание; тем, кто, не отвергая с порога сам замысел, каким бы «этически некорректным» он ни показался на первый взгляд, пытается разобраться в его сути; тем, кто не собирается решать за писателей, на что они имеют право, а на что — нет; наконец, тем, кто хочет судить каждое произведение не по тому, какую задачу ставил перед собой его автор, но — по конечному результату.