Время темной охоты

   Через два дня прибыли транспорты, и  на  рассвете  вся  группа  захвата ушла. Виктора уже не было  в  городке.  Он  вышел  на  катере  не  в  свое дежурство, лишь бы видеть, как все случится.  Никто  ему  не  мешал,  даже сменщик, который проплыл мимо всего в тысяче километров от него.  Сменщика звали Андре, Андре Барнеро, это был спокойный, понятливый  парень,  Виктор даже жалел, что так и не смог завязать с  ним  дружбу.  Андре  мигнул  ему оранжевыми кольцами второго бортового, поговорил с  ним  и  ни  словом  не обмолвился, что нельзя Виктору здесь находиться.

   Тридцать четыре часа он кружил  над  Уалауала,  почти  не  спал,  почти ничего не ел, а больше бродил по катеру,  по  тесным  его  переходам,  вел бесконечные разговоры с Паулой, реже - с Косматым и никогда -  с  Молодым.

Он не откликался на  вызовы  и  сам  не  подавал  никаких  сигналов,  даже обязательных по уставу, не специально, нет, просто не было сил. Так же как не  было  сил  включить  свет  в  гостином  отсеке.  Дверь  в  рубку  была полуоткрыта, в  разбавленной  темноте  угрожающе  шевелились  Хайремовские джунгли, требовали яркого света, а Виктор не  мог  даже  поднять,  руку  к пятнышку выключателя.

   Через тридцать четыре часа он увидел армаду. Они появились  со  стороны Аверари, пять огромных кораблей, и пилоты у них были класса ноль - корабли шли  слаженно,  ровно,  синхронно  переливаясь  красными  вспышками  огней срочной службы.

   Они классически, как  на  учениях,  скользнули  на  причальную  орбиту, провели маневр "отражение нейтронной атаки", то есть повернулись носами  к центру планеты, тревожный звонок, голос:

   - Внимание, колонисты! Внимание, колонисты! Принимайте гостей!

   Молчание.

   - Внимание, колонисты! Колонисты, внимание! Принимайте гостей!

   Молчание.

   А потом голос Молодого, звонкий, задорный:

   - Косматый! Косматый! Ты же слышишь меня! Слышишь?

   Не может быть, чтобы у них все воксы сломались, подумал Виктор,  просто не хотят отвечать.

   - Ну, неважно! Хочешь, молчи. Мы идем, Косматый!

   Через несколько  секунд  от  каждого  корабля  отделилось  по  боту.  С неожиданной скоростью они одновременно ринулись вниз.  Послышалось  ровное сорокагерцевое гудение - заработали парализующие поля. Виктор, несмотря на жестокость и даже трагичность момента, восхитился точности маневра -  боты начали падать именно  в  тот  момент,  когда  можно  сесть  у  поселка  по касательной, то есть наиболее быстро и с наименьшей затратой горючего, а с такой  планетой,  как  Уалауала,  это  очень  сложно,  почти  невыполнимо, прецессирующее движение очень путает, с первого раза ошибаются даже  самые опытные пилоты. Сам Виктор  зазевался  и  потому  упустил  нужный  момент, поверхность Уалы крутнулась вбок, так что пришлось спускаться  вслепую  по очень сложной кривой.

   Поселок был пуст. Десантники ходили из дома в дом, громко перекликались и не обращали на Виктора никакого внимания.

   - Я так и знал, так и знал, - говорил он себе, но вслух, хотя скажи ему кто-нибудь, что он говорит это  специально,  чтобы  его  услышали,  он  бы наверняка оскорбился.

   Все двери в  поселке  были  заперты,  каждый  дом,  словно  в  ожидании страшной бури, был включен на рейнфорсинг,  над  поселком,  словно  черные хлопья сажи, в небывалом количестве вились птицы, попадались среди  них  и пестрые твари, но все из тех, из дневных, которых  так  боятся  пеулы.  Из переулка Косая Труба дул  ветер,  сверху  неслась  нескончаемая  тоскливая нота, и не было вокруг ни одного знакомого человека.

   - Может, они улетели?

   - Да им не на чем улетать. По сводке у них ни одного  пилота  не  было.

Потом - патрули. Засекли бы.

   При этих словах на Виктора обернулись.

   - Ушли, все бросили...

12

   Никогда не узнает Виктор ни о смерти Косматого, ни о победе Омара, ни о том, как сложно, как трагично и неестественно проходило слияние колонистов с пеулами. И о судьбе возлюбленной Паулы  своей  он,  конечно,  ничего  не узнает. Будет ломать себе  голову  пустыми  предположениями,  будет  жадно следить за спорами, которые вспыхнут вокруг того, что должна была  сделать Земля и чего она не должна была делать, сам не раз ввяжется в  эти  споры.

Он постоянно будет носиться с идеями очередной экспедиции на Уалу, хотя  и знать будет наверняка, что никакую экспедицию туда не пропустят. А  спустя одиннадцать лет, пролетевших бурно и суматошно, он махнет рукой на  Второй Закон и решит хоть что-нибудь выяснить сам.

   ...За  время  колонизации  на  Уалу  завезено  было  множество   всякой живности, но лишь мангусты да кони смогли выжить на этой планете. Да и  то последние будут стремительно вымирать. Маленький, в двадцать голов,  табун будет кочевать с места на место, спасаясь от темных охот, и  на  потомство просто не останется времени.

   Когда Виктор в последний раз  попадет  сюда,  его  катер  раздавит  при посадке нору мангуст, и все семейство, кроме одного мангустенка, погибнет.