– Я расскажу тебе историю, – устраиваясь передо мной на корточках, продолжил он. – Жила-была девушка, возможно, не такая красивая, как ты, и у нее не было богатенького папаши, но она тоже заслуживала счастья. Как все люди. Разве нет? – Ответа на этот вопрос не требовалось, но я кивнула, а Лапшин вновь заговорил: – Она очень хотела быть счастливой. И когда встретила твоего Берзиня, подумала, что вытащила выигрышный билет. Еще бы, богатый красавец, умница. Настоящий принц. Неудивительно, что она влюбилась.
– Это та девушка на фотографии, на вашем холодильнике? – с трудом произнесла я.
– Ты наблюдательна. Это она. Я знал, что ее любовь не принесет ей ничего, кроме горя, но поделать ничего не мог. Он бросил ее очень быстро. И в самом деле, зачем она ему? Простая девочка с добрым сердцем. Она страдала, а он просто вычеркнул ее из своей жизни. Забыл. Она же не могла жить без него. Однажды выпила больше, чем следовало, села за руль и погибла. Говорили, не справилась с управлением, но я уверен, она это сделала нарочно, потому что потеряла надежду. А он… он даже не знал об этом. Или сразу забыл. Когда он явился ко мне пару месяцев назад, я сказал: «Лизы больше нет. Разбилась на машине». И знаешь, что он ответил? «Очень жаль». Ему не было жаль, ему было все равно. Он хотел, чтобы я на него опять работал, заплатил мне деньги. Лишь его интересы имели значение. Все остальное – ерунда. Он мерзкий ублюдок, который ходит по головам.
– Эта девушка… была вашей дочерью?
Вопрос его разозлил, и он вновь меня ударил.
– Однажды я ей помог, и мы стали друзьями.
«Этот псих был в нее влюблен, – подумала я, – а когда девушка погибла, окончательно спятил».
– Тогда почему вы работаете на Берзиня? Это он приказал меня избить?
Идея критики не выдерживала, зачем это делать в собственной квартире? Оправдывало меня то, что из-за боли я соображала плохо.
– Избить? – усмехнулся он. – Нет, я собираюсь забить тебя до смерти. Я ведь сказал: я хочу, чтобы твой любовник оказался в тюрьме.
– Вы поэтому убили Альбину? – начав кое-что понимать, пробормотала я.
Лапшин засмеялся:
– Я даже оставил кое-какие улики, что должны привести к нему. Но… машина правосудия нерасторопна, а он со своими деньгами способен выскользнуть из ловушки. Из той, но не из этой.
«А ведь он прав, – в панике подумала я. – В этой квартире Лео появляется не часто, и неизвестно, когда меня обнаружат. Мой труп, а не меня, как бы жутко это ни звучало. Доказать свою непричастность ему будет нелегко, тем более что сегодня многие стали свидетелями нашей ссоры. Логично предположить – мы продолжили скандалить в его квартире, ссора закончилась избиением, сил он не рассчитал, и в результате я скончалась».
– Я не виновата в ее смерти, – сказала я, почти уверенная: это бессмысленно.
– Мне жаль, – усмехнулся он. – В самом деле жаль, но другого выхода нет.
Лапшин вновь ударил меня, и пока я хватала воздух, достал из кармана моток пластыря, оторвал от него кусок и заклеил мне рот.
– Давай все закончим побыстрее.
Собрав все силы, я ударила его ногой, боец из меня никудышный, но я отчаянно сопротивлялась. Я думала о том, что если доберусь до окна, у меня появится шанс, но боль с каждым ударом становилась все нестерпимее, а сил все меньше.
Я смогла высвободить руку, сорвала пластырь и закричала. И тут же на голову обрушился такой удар, что я потеряла сознание, но за секунду до того, как отключиться, я увидела Лео. Он стоял в холле и смотрел на меня.
Очнулась я в больнице. Рядом был папа. В голове туман, должно быть, от обезболивающих.
– Папа, – позвала я, он вскочил со стула, на котором сидел, а я вновь погрузилась в беспамятство, так и не успев спросить: привиделся мне Лео или нет, что с Лапшиным и как я оказалась в больнице?
Узнать все это я смогла лишь на третий день, когда окончательно пришла в себя и папа счел возможным кое-что рассказать. Лео по чистой случайности появился в своей квартире, чем и спас мне жизнь. Лапшин был так занят избиением, что его заметил не сразу. В результате Берзинь без особых проблем скрутил его, вызвал «Скорую» и полицию.