Время-судья

– Да услышит тебя Господь, – с серьезным видом кивнул он.

В подъезд мы вошли без проблем. Оказалось, что все это время за квартирой Николаева наблюдали люди Берзиня. Кто они такие, я не знала, точнее, затруднялась с определением. На мой вопрос об этом Лео ответил со свойственной ему улыбкой, которая могла означать что угодно:

– Батина личная гвардия. Ну и моя, в какой-то степени.

Вспомнив Илюшкины слова о его родителе, да и о самом Лео, я затосковала еще больше. Но давать задний ход было уже поздно.

Мы поднялись на этаж, где жил Николаев. Никого из личной гвардии поблизости не наблюдалось, за исключением типа, что открыл нам дверь внизу, но он там и остался, вызвав тем самым вздох облегчения.

Кстати, ничего зловещего в нем не было, даже наоборот. Симпатичный парень с волосами до плеч и серьгой в ухе. С Берзинем они переглянулись, не произнося ни слова, но когда тот отвернулся, парень широко улыбнулся и мне подмигнул. Я в ответ тоже подмигнула, должно быть, с перепуга.

Мы замерли возле квартирной двери, мой спутник нажал кнопку звонка, стоя сбоку. И меня легонько сдвинул в сторону. Минуту, не меньше, было тихо, дверь не открывали, и я подумала: возможно, Николаев действительно повредил лодыжку и просто не в состоянии подойти. Но тут из-за двери спросили:

– Кто?

Берзинь кивнул мне, и я сказала:

– Игорь Михайлович, откройте, пожалуйста. Мне необходимо с вами поговорить.

– Уходите. Я плохо себя чувствую.

– Мама здесь? Она у вас?

Я говорила довольно громко, и это, видимо, ему не нравилось. Не хотел привлекать внимание соседей? Замок щелкнул, дверь чуть приоткрылась.

– Вы что, совсем с ума сошли? – зашипел он, но договорить не успел.

Берзинь толкнул дверь со всей силы, а сил у него оказалось немерено. Николаев отлетел в сторону, не удержался на ногах и упал, а мы вошли в квартиру. Меня слегка потрясывало, Лео, напротив, был абсолютно спокоен и повода волноваться не видел. Я бросилась к Николаеву со словами:

– Вам помочь?

Штанина пижамных брюк задралась, и я увидела на щиколотке тугую повязку.

– Обойдусь, – резко ответил Николаев, исподлобья глядя на Лео. Поднялся, держась за стену, и сказал, обращаясь ко мне: – Надеюсь, вы знаете, что делаете. И с кем связались. – Он усмехнулся, покачал головой и добавил: – Очень неподходящая для вас компания.

– Я в курсе, что наши отцы не дружат.

– Не дружат? – Николаев нервно хихикнул. – Вообще-то, они сожрать друг друга готовы. Но мне до этого дела нет. Пусть сожрут. По мне, так ваш папаша это заслужил. Странно только, что вы к этому так стремитесь.

– Я хотела поговорить с вами. О моей матери.

Мы еще были в прихожей, а Берзинь успел пройтись по квартире и сказал, кивнув в сторону комнаты, из которой только что вышел:

– Взгляни.

Я отправилась в комнату, вслед за мной ковылял Николаев, а за ним Лео. Вся стена напротив была увешана мамиными фотографиями. Их было не меньше десятка. На одной рядом с мамой стоял Николаев. Скорее всего, это была какая-то официальная встреча. Мама в деловом костюме, Николаев тоже при всем параде, справа от мамы стоял кто-то еще, плечо можно было разглядеть, но сам человек в кадр не попал, или фотографию попросту обрезали.

– Тянет на большие неприятности. – Берзинь указал на фото. – Учитывая, что предмет твоей большой любви исчез с радаров. Чего не убрал-то?

– Зачем? – пожал Николаев плечами, садясь в кресло. – Я не сделал ничего плохого. Просто любил эту женщину.

– Не каждый прокурор в это поверит.

– А мне плевать.

– Ага, ее нет, и жизнь лишилась смысла?

– Такие, как ты, понятия не имеют о подобных вещах. Все осмеивать – единственное, на что вы способны. Вас интересуют только деньги, ну и еще власть. Покуражиться, унизить – на это вы мастера.

– Блестящая характеристика, но мы не за этим.

– Вы должны были встретиться в сквере с моей мамой? – спросила я.

Николаев смотрел на меня в полнейшем недоумении.

– Что? – наконец переспросил он.

– Зачем вы пошли в сквер?

– Ни за чем. Хотел немного успокоиться. Ваше появление вывело из равновесия.

– И вы не видели мою мать?

– Что вы болтаете? Вы вообще в своем уме?

– Я следила за вами, – торопливо начала объяснять я. При этих словах Николаев криво усмехнулся и головой покачал. – Вы вошли в сквер, а через минуту после этого на пешеходном переходе я увидела женщину, очень похожую на мою мать. Заметив меня, она бросилась бежать.

– Может, вам стоит обратиться к врачу? – сказал он устало. – Ваша мать исчезла четыре года назад, и я больше не видел ее и ничего о ней не слышал.

– Какие у вас были отношения?

Николаев вновь покачал головой.

– Вы хотите, чтобы я говорил при этом… человеке? – кивнул он в сторону Берзиня.

– Я буду на кухне, – с готовностью сказал Лео.

И удалился. А я устроилась на краешке дивана.

– Слушаю, – сказала я.

Николаев немного помолчал, точно собираясь с силами.

– Я ее любил. Ничего удивительного. Она заслуживала любви. Настоящей. Которой у нее не было.

– Это вы сейчас о моем отце?

– Разумеется. Ваш отец из тех, кто не умеет ценить то, что получил от судьбы. Типичный богач, который считает: женщин надо менять, как машину или квартиру.