Время-судья

Без предисловий всучив ему договор, я принялась разглядывать Николаева. На вид меньше тридцати, но он уже сутулился, словно придавленный своим дешевым костюмом. Игорь производил впечатление человека, который не ждет от жизни ничего хорошего, эдакий затюканный ботаник. Тусклый взгляд, прыщи на подбородке… Выглядело это крайне несимпатично. Ольга все попросту выдумала, что нашла в нем моя мать? Я невольно сравнивала этого типа с отцом и, конечно, ревновала. Обида за отца вызвала отвращение, которое все росло вместе с желанием сказать человеку гадость. Мысленно иначе, чем «прыщавый», я его уже не именовала.

– Что вас смущает? – не поднимая глаз от договора, который он успел прочитать до конца, спросил Николаев.

– Ничего. Просто хотела убедиться, что все в порядке.

– Все в порядке, – сказал он, возвращая бумаги.

– Спасибо.

Он кивнул и, открыв ящик стола, принялся что-то там искать, вроде бы забыв обо мне.

Я направилась к двери, помахав на прощание бумагами и громко сказав:

– Спасибо.

Все машинально ответили, кроме «прыщавого»: странное безразличие к дочери работодателя. Он всегда так немногословен или это касается только меня?

Поразмышлять на эту тему времени не оказалось, в коридоре я едва не столкнулась с папой.

– Вот так встреча, – удивился он, целуя меня. – Какими судьбами?

– Заскочила к твоим юристам договор проверить. – Я потрясла бумагами в качестве доказательства.

– Я бы и сам мог посмотреть…

– Папа, не хватает только загружать тебя всякой ерундой.

– Все, что касается тебя, вовсе не ерунда, а дела первостепенной важности. Запомнила?

– Еще бы.

– Зайдем ко мне, – помедлив, предложил он. – Надо поговорить.

Сердце екнуло, и под ложечкой засосало. Предположить, о чем хочет поговорить отец, учитывая недавний визит Нины, совсем не трудно. Я к подобному разговору была не готова. Но и отказаться не могла. Оттого и побрела за ним, точно овца на закланье.

Мы вошли в кабинет, отец плотно закрыл дверь, потом спросил, словно опомнившись:

– С договором ты все решила?

– Да, спасибо. Ужасное свинство использовать твоих сотрудников…

– Они и твои тоже, – сказал отец, устраиваясь в кресле. Я решила не обращать внимания на эту реплику, а папа продолжил: – Я откладывал этот разговор, но… думаю, тянуть и дальше уже нет смысла. Мамы нет с нами уже четыре года… – Он замолчал, а я осторожно спросила:

– Ты хочешь, чтобы ее признали мертвой?

Он нахмурился и принялся вертеть в руках карандаш.

– Через год это сделать придется. – Он вздохнул, а потом заговорил совсем другим тоном: – Мама оставила завещание. Свою часть имущества и нашего бизнеса она завещала тебе.

– Мне ничего не надо, – торопливо произнесла я, вышло испуганно.

– Нюся… я в курсе, что тебя куда больше интересуют твои шляпы… Ты творческий человек, я всегда это знал. И все же… Мы с мамой начинали с нуля, многого добились, и мне бы не хотелось, чтобы… в общем, я бы предпочел оставить все это в твоих руках. Пока я рядом, у тебя будет время вникнуть во все тонкости. Бизнес в каком-то смысле тоже искусство.

Сейчас мне меньше всего хотелось обсуждать все это.

– Тебя не удивило, что она оставила завещание?

Он развел руками.

– По-моему, это разумно.

– А по-моему, странно.

Теперь он пожал плечами.

– Я тоже написал завещание. Ты – моя единственная наследница. Вроде бы тоже все очевидно, но мне как-то спокойнее.

– Я бы предпочла, чтобы ты не думал о таких вещах.

Он вдруг засмеялся.

– Для молодых смерть – это несчастный случай, а для таких, как я, – уже неприятная неизбежность. Оттого и к завещаниям отношение разное.

– Можно подумать, ты древний старик. И все же странно, что мама… в конце концов, она здоровая молодая женщина. С чего ей вдруг думать о смерти?

– Нюся, уверяю тебя, мысли о смерти ее посещали не чаще, чем любого другого. Ни к чему она не готовилась, можешь мне поверить. Я бы знал. Давай так: в ближайшие месяцы ничего не меняем. Свыкнись с мыслью, настройся… А после Нового года начнешь потихоньку входить в курс дела. Договорились? Мне очень тяжело без нее, дочка, – вздохнул он. – И я очень надеюсь на твою помощь.

После этих слов возражать я уже не могла и молча кивнула, решив обойтись вообще без слов.

Мы отправились с отцом обедать, на четвертом этаже была столовая для сотрудников. Vip-зал отделен от основного стеклянной перегородкой. Николаева я увидела сразу. Он сидел в одиночестве за угловым столиком, причем предпочитал пялиться в стену, а не на лица коллег. Занятный парень. Обратил на него папа внимание или нет, сказать трудно, в любом случае никак не отреагировал. То, что Николаев до сих пор работает в фирме, свидетельствует: отец, скорее всего, об их отношениях с мамой не догадывался. Или предпочел их не замечать? Честно говоря, эти самые отношения вызывали сомнения. Мало ли что там Ольге привиделось. Невозможно представить маму рядом с Николаевым. Сумрачный тихоня. Да еще эти прыщи. Хотя, возможно, именно это и привлекло мою мать. Не прыщи, само собой, а полная противоположность отцу. Если верить циникам, принцессы быстро приедаются, в данном случае – принцы.