Время скорпионов

— Вашего приятеля Махлуфа я тоже нашел, у его сына. Сейчас поведаю вам одну историю, услышанную от него по телефону. Дарю ее вам. По его словам, прошлым летом Хаммуд встречался с одним сирийским дельцом. Тот тип специализируется на торговле с Ираком. Ирак, сами понимаете, это наш большой друг Садам и все такое. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь, кажется, именно вы сказали мне, что раньше работали со Стейнером над какой-то историей по вербовке иранских диссидентов в пользу иракских секретных служб? Значит, эта страна ему знакома, не так ли? — Журналист ликовал. Хотя офицер госбезопасности молчал, его выдавали глаза, подтверждавшие Ружару, что он на верном пути. — Мне также стало известно, что он неплохо провел время в Ливане. Мне представляется, тут слишком много совпадений. Ладно, мне пора бежать. Не злоупотребляйте кофе, это вредно для желудка…

10.12.2001

Выходные тянулись бесконечно. За два дня не произошло ничего интересного. Изнывая от скуки, Амель заставила себя выйти из дому. Сначала она собралась заглянуть в супермаркет, однако, подавленная абсурдностью этой затеи, в конце концов направилась в сторону Венсеннского леса.

Возле озера ей встретились две женщины: одна с коляской, приблизительно ее возраста, другая постарше. Они появились на повороте тропинки, освещенные бледным зимним солнцем, улыбающиеся, объединенные общим интересом, и в нескольких метрах от Амель остановились возле скамейки.

Та, что помоложе, взяла на руки хнычущего младенца и под доброжелательным взглядом своей матери или свекрови принялась его успокаивать, повторяя: «Алиса, Алиса…»

Алиса…

Амель…

Мели…

Убаюкивающий тон молодой женщины унес Амель в прошлое, к тому благословенному времени, когда одного лишь звука материнского голоса было довольно, чтобы в один миг прогнать ее детские страхи и невзгоды. Амель ощутила комок в горле, развернулась и торопливо пошла прочь. Не успела она сделать и пятидесяти шагов, как в руке у нее оказался мобильник. Она машинально набрала номер, по которому принуждала себя не звонить уже несколько месяцев. Ждать пришлось недолго, на третий гудок на том конце ответили.

Интуитивно она знала, что трубку снимет мать.

— Ама?[229]

Сначала на другом конце провода повисло молчание.

— Мели? Мели… Все будет хорошо. Давай повидаемся.

11.12.2001

В каком-то журнале Камель прочел, что торговля сексом в Булонском лесу теперь лишь бледное отражение того, что было раньше. Но верилось в это с трудом — таким плотным был поток машин в первую ночь рабочей недели.

Сегодня вечером Камель вновь превратился в Зубеира — слишком сильным было желание. Прячась в спасительной тени деревьев, он нерешительно наблюдал за грязными маневрами семейных авто, движущихся медленно и томно, чтобы подвыпившие водители могли оценить услуги, предлагаемые существами без определенного пола, живой товар, готовый торопливо, как на конвейере, отдаться стоя, в кустах или на теплом капоте.

Стыд за то, что он доведен до крайности и, подобно всем этим подлым псам, явившимся сюда для удовлетворения своих грубых фантазий, готов потреблять продажную плоть, чуть было не подтолкнул Камеля отказаться от своей затеи. Он уже собирался уйти, когда увидел мальчика — неярко накрашенного, совсем молоденького, возвращающегося после обслуживания клиента. Он в прямом и переносном смысле припудривал носик. Выступив из темноты, Ксентини подошел к нему.

Оправившись от первого удивления, торговец плотью мгновенно уловил смущение робкого клиента и решился разбить лед, прикоснувшись к его щеке тонкой белой рукой. Они быстро условились о цене, деньги были выплачены, и теперь уже оба, рука в руке, вновь скрылись в зарослях.

Мальчишка коснулся губами его уха. Камель ощутил сильно отдающее ментолом дыхание трансвестита. Какой другой запах тот хотел скрыть? И получил запечатанный презерватив.

Продажный юнец повернулся к дереву и приподнял кусок заменяющего ему юбку голубого полиэтилена. Он услышал характерный звук расстегиваемой молнии, разозлился, что клиент так много времени тратит, чтобы натянуть презерватив, представил себе его трясущиеся неверные руки, одевающие слишком твердый член, который вот-вот извергнет все, что в нем накопилось.

С этим все пройдет быстро.

Но испытывающий неловкость Ксентини сдрейфил. Проникновение не удалось. Один раз, затем второй. Когда алжирец натягивал джинсы, измученный трансвестит повернулся и допустил ошибку: нечаянно улыбнулся, взглянув на вялый член своего несостоявшегося партнера. Исламиста захлестнули чувства унижения и неудовлетворенности. Даже не успев осознать своих действий, он рванулся вперед и нанес потаскуну сокрушительный удар головой. Нос парня хрустнул. Когда кулак нападающего вошел в солнечное сплетение под лазоревым полиэтиленом, унизанные кольцами руки сопляка, с покрытыми лаком ногтями, метнулись к юношескому лицу.