Время скорпионов

— Сказать твой контакт, что они есть во Франция на свадьба рядом с тридцать первое декабря. — Анте ткнул пальцем в лежащий между ними на столе мобильник англичанина. — Этот твой новый сотовый? — Не дожидаясь ответа, он схватил аппарат, стал нажимать на кнопки, дышать на экран, затем, перевернув, вскрыл его, вытащил батарейку, вставил ее обратно и включил телефон. Это занятие продолжалось несколько долгих минут. — Красивый. Твоя доволен, нет? — Затем: — Hijrah, [225]в обратном смысле.

Френк не ответил, но мысленно зафиксировал информацию, открывающую доступ к электронной микросхеме, которую собеседник только что незаметно вложил в телефон, пока вертел его в руках.

Прежде чем с равнодушным видом распрощаться и порознь, с минутным интервалом, покинуть кафе, они еще с четверть часа поговорили о менее важных вещах.

Сидя в машине, припаркованной на одной из примыкающих к площади улочек, двое туристов изучали разложенную на приборной доске карту автомобильных дорог. Мужчина за рулем бросил взгляд на фасад бара, откуда только что вышел Френк Резник.

—  They’re gone. [226]

Женщина аккуратно сложила план и взяла небольшой рюкзачок, лежащий прямо перед ней у ветрового стекла. Приоткрыв его, она убедилась, что скрытый там фотоаппарат сработал хорошо:

—  Everything is OK. [227]

Автомобиль агентов МI6 [228]тронулся и покинул место стоянки. Они уже несколько месяцев следили за своим соотечественником. Их служба подозревала его в организации британской ветви обширной сети торговли оружием, перетекавшим из стран Востока к мусульманским фундаменталистам, которые испытывали не слишком сильную симпатию к Великобритании и ее европейским партнерам.

Один час — время, которое отвел себе Понсо на обдумывание того, что он расскажет своему начальству. Зайдя в знакомое кафе на улице Боэти, он в одиночестве допивал кофе, когда неожиданно прямо ему под нос сунули ксерокопию вырезки из газетной статьи. Мгновенно узнав статью, полицейский обернулся, чтобы взглянуть, кто надоедает ему во время завтрака. И обнаружил хмурое лицо Ружара.

— Хаммуд, Сесийон: это двое. Сколько еще?

— Сегодня пятница, и у меня перерыв.

— А мне плевать.

— Где вы это взяли? — Понсо заметил некоторое сомнение в глазах журналиста.

— По всей вероятности, Донжон не собирался унести все свои секреты в могилу. Он послал мне это в день своей смерти. Странно, правда? Как раз перед тем, как покончить с собой.

— Кто вам сказал, что это именно от него?

— Его консьержка. Она рассказала мне, что на следующий день после кончины Донжона нашла конверт с этим документом в привратницкой, среди почты, предназначенной для отправки. Я думаю, знай она тогда, что это оставил он, не прикоснулась бы к конверту. В жизни не видал таких суеверных людей. Уверен, что после разговора со мной она опрометью бросилась в церковь.

— Между нами говоря, один конверт ничего не доказывает. Как вам удалось так быстро найти адрес покойного сотрудника Стейнера?

— Это было нелегко, но я справился.

— Какое отношение имеет к вам смерть этих несчастных?

— Значит, вы знаете, о чем говорится в статье?

— Вы только что показали ее мне.

Мужчины оценивающе посмотрели друг на друга, затем Ружар снова бросился в атаку:

— Не просто какие-то там «несчастные». По странному стечению обстоятельств, они исламисты, задержанные контрразведкой незадолго до таинственного дорожно-транспортного происшествия. Будь я сыщиком, я бы сказал что-нибудь вроде: «Хреновое время для бородачей». Итак, повторяю вопрос: я насчитал уже четверых, сколько еще?

Придав лицу самое безмятежное выражение, Понсо молчал.

— Мои более подверженные паранойе собратья сочли бы, что ваша немота является знаком наличия некой тайной агентурной сети, призванной с помощью самых эффективных методов отвести от Франции террористическую угрозу.

Полицейский усмехнулся:

— Кто вам поверит, если вы напишете что-нибудь подобное? Я уже сказал вам: все, чем вы располагаете, есть досужий вымысел страдающего депрессиями и неудовлетворенного своей работой самоубийцы.

— Почему вы так уверены, что я не располагаю более серьезными сведениями?

Изумившись внезапной самоуверенности собеседника, Понсо выпрямился.

Удовлетворенный Ружар продолжал: