Время отмщения

На самом деле, духи вполне могли сбить вертолеты, и ученым повезло, что обошлось. Но не говорить же все это двум женщинам!

— Пугали, — согласилась Даша. — Только на аэродроме мы видели, как грузили раненых. И много.

— С гражданскими несчастные случаи происходят значительно реже, — успокоил я женщин. — Лучше скажите — вы откуда?

Примитивная уловка подействовала. Разговор переключился на далекую родину, а затем перешел в легкий треп. Моя первоначальная скованность прошла, и лишь присутствие Елены, порою демонстрировавшей свой норов, мешало всецело отдаться примитивной военной радости. Не то, что имеется в виду. Иногда от простой беседы можно получить столько удовольствия, особенно, когда собеседницей является красивая женщина!

Мы сами не заметили, как время перевалило за полночь. Чайник был выпит, поставлен вновь, и лишь после второго я спохватился.

— Почти час. Вам пора спать.

— Если учесть, что поднять обещали рано… — согласилась Елена. — Наверное. Но вы заходите еще.

— Обязательно. Как только смогу, — пообещал я.

— Я провожу, — заявила Даша, поднимаясь вместе со мной.

Мы вышли под свет звезд.

— Красиво как! — произнесла девушка, обращая взор к небу.

— Города далеко, потому… — я тоже посмотрел наверх.

Рука сама извлекла сигареты. Курить хотелось давно, но разговор не давал возможности вырваться на минутку, а дымить прямо в комнате — так потом запах пропитывает все, и не выветривается очень долго.

— Разрешите? — все же спросил я.

Дым легким светлым облачком взмыл к темному небу.

Мы оставались на крыльце. Судя по окнам, ученые давно спали. Такое впечатление, будто кроме нас в мире не было никого.

Или — действительно не было?

— Спасибо за вечер, — я отбросил сигарету, и щелкнул каблуками.

— Что вы? — возразила девушка.

— Просто давно мне не было так хорошо, — признался я.

Даша улыбнулась и молча протянула мне руку. Я бережно принял ее, чуть повернул и припал губами к тыльной стороне ладони.

— Спокойной ночи!

— И вам.

Странно — я очень мало спал накануне, вдобавок принимал вчера, нет, уже позавчера, немалую дозу, полдня мучился с похмелья, однако сейчас сна не было ни в одном глазу. Я шел, курил, и лишь улыбался, а чему — сам не мог толком сказать.

Не мальчик все-таки, офицер.

54

Утро встретило самой плохой новостью из возможных. Еще перед разводом, настоящим, с музыкой, Хазаев подошел к нам и тихо произнес:

— Дождались счастья. После обеда прибудут гости.

— Кто такие?

— Проверяющие. Целая комиссия и к нам, и потом — в столицу. Наверное, будут договариваться о чем-то, а заодно нас проверят. Как мы тут морально разлагаемся?

Информация оказалась правдивой, как почти всегда случается, когда речь идет о чем-то скверном. Полкач обрушил на нас столько дел, что впору было вызвать третий батальон на помощь. Вкупе с ДШБ, и еще с кем-нибудь.

Лагерь прибирали самым тщательным образом, разве что, не красили, в связи с ее отсутствием, траву и не подметали зубными щетками плац. Но в остальном… Доставалось всем, и офицерам, и прапорщикам, и простым солдатам. Территория, техника, оружие, внутренние помещения, наконец, форма — все лихорадочно приводилось в порядок, ибо кому ведомо, на что обратит взоры прибывающее начальство?

Еще с утра сорвались с места летуны, и отправились в сторону Врат. Аэродром опустел, только наземные службы лихорадочно занимались тем же, чем мы — наведением лоска.

Полкач носился злой, как десять банд моджахедов вместе взятых, ругался, кричал, разве что не топал ногами, хотя, казалось, еще миг — и он не только затопает, но и начнет бить всех направо и налево. Глядя на него, ругались замы, комбаты, а уж затем наступила очередь ротных, взводных, прапоров… При этом начальственная гроза продолжала обрушиваться на наши головы, и мы выступали в роли своеобразных передатчиков высочайшей воли и высочайшей брани.

Чем мы только не занимались! От приведения лагеря в порядок до оборудования за его пределами танкодрома и стрельбища. Все, что положено иметь воинской части где-то в глубине России обязательно должно быть и у нас. О соблюдении же уставов не приходится говорить. Раз уж мы — лицо Советской армии, волей — неволей надо соответствовать в глазах развитых до полной изнеженности аборигенов. С той разницей, что местные могут не оценить наших усилий, а вот собственное начальство обмануть не удастся.

Хорошо, что о визите стало известно за несколько часов, а не за несколько дней. В противном случае никто бы не смог выдержать подобного напряжения.

И — свершилось. Вдалеке гудели вертолеты, а полк уже застыл ровными рядами, и все одеты были единообразно и аккуратно, как и положено советским воинам, несущим бремя службы в далеких краях, и представляющих там свою великую родину.

От обилия высоких чинов рябило в глазах. По ту сторону Врат они наверняка были обряжены в какой-нибудь безликий камуфляж, но здесь, в местах цивилизованных, можно сказать, обетованных, визитеры вырядились в парадную форму с многочисленными колодками наград, высокими фуражками, штанами с лампасами.