Время от времени

Покончив с этим решением, я тут же задался сразу несколькими вопросами о пацане. Типа, почему он пытается задушить меня? И почему он здесь? Как он сломал нос, руку и ногу? Что он делал на куче огненных муравьев с большущим ножиком?

На минутку я задумался о ноже – как тот выпал из кармана его штанов, когда «Скорая» приехала за ним в прошлый раз. Сунув руку в его перевязь, я нашел под его сломанной рукой почти такой же нож.

И начал подумывать, что пацан пытается меня пришить.

При мысли о его переломах я прикинул, не мог ли он получить их, провалившись сквозь фанерный чердачный люк.

«Возможно, прикончить этого пацана все-таки хорошая мысль», – подумал я.

Но тут послышалась сирена «Скорой помощи», сворачивающей в нашу сторону. Забежав на кухню, я спрятал нож и вышел на крыльцо, чтобы дать им отмашку.

Глава 20

Бригада «Скорой» уведомила Департамент здравоохранения о яме со свиным жарким, чтобы мы ни в коем случае не подали гостям свинину, которая может быть заражена. Это нелепое утверждение заставило меня задуматься, как страна вообще докатилась до такого разнюнившегося состояния. В смысле, парнишка обжег свою спину о раскаленный песок почти в двенадцати дюймах над камнями, запекающими свинину. К мясу он даже не притрагивался, так с чего ж весь сыр-бор?

Департамент здравоохранения связался с Обществом защиты животных, но поскольку его члены были заняты – стояли на платформе в Фернандина-Бич на параде в честь Четвертого июля, – нам пришлось ждать, пока их не наградят. Они заняли третье место, если кого волнует.

В конце концов явились и они, и конфисковали свинью, из чего следовало, что у меня есть все для свиного жаркого, кроме свинины. Когда бригада «Скорой помощи» умчала пацана в больницу, я совершил набег на ближайший «Винн-Дикси»[13], купив четыре больших окорока, нарезанных по спирали, и несколько фунтов бекона. Назвать это жареной свиньей было бы затруднительно, но я мог поджарить окорок в сале, вытопленном из бекона, и все равно устроить нашим постояльцам незабываемую трапезу.

– И сколько у нас останется после предложенного вами полного возмещения? – поинтересовалась Бет.

Мы были на кухне. Оставалось полчаса до полуночи этого долгого, жаркого дня, и я был выжат как лимон. Все остальные, впрочем, тоже.

– Как ни странно, мы уберегли все, – ответил я.

– Скидка в десять долларов с объявленной цены помогла, – добавила Рейчел.

– Спасибо, ребята, – кивнула миссис Дэниелс. – Вы оба сегодня были великолепны. – Она поглядела на меня. – Нет вестей насчет паренька, которого увезли в больницу?

Рейчел неожиданно удивила меня сообщением:

– Его зовут Д’Оги.

– Догги? – не понял я.

– Ага. Только пишется не так, – кивнула моя подруга. – В общем, я поговорила с доктором. Говорит, он поправится. Пересадка и всякое такое ему не понадобится.

– Вы разобрались, что он делал в вашем кострище? – спросила Бет.

– Ни малейшего понятия, – сказал я.

Прикрыв рот ладонью, хозяйка гостиницы попыталась подавить зевок, но не преуспела в этом и пустила его на самотек, не извинившись.

– Ладно, я уже готова, – произнесла она. – Люблю вас, ребята.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и выждали несколько минут, пока Бет устроится у себя в спальне и закроет дверь своей ванной. Услышав журчание воды в ее раковине, я вручил Рейчел корзину для пикника и велел перевернуть ее.

– Видишь что-нибудь необычное? – осведомился я.

– Я и правда устала, Кевин. – Вернув мне корзину, подруга направилась к лестнице.

– Рейчел! – окликнул я ее. – Это важно.

Остановившись, она нахмурилась:

– А до завтра это не обождет?

– Десять секунд, клянусь!

– Такого долгого дня я и не упомню. Ненавижу прислуживать. Я устала. Я хочу в постель.

Я приложил палец к губам, давая приятельнице знак понизить голос, и прошептал:

– Ты ведь хотела знать, что творится с Бет, верно? Почему она ведет себя так чудно?

Глаза Рейчел загорелись, и она подошла ко мне.

– У нее есть парень? И что, они ходили на пикник? – Она склонила голову к плечу, сопоставляя все, что ей было известно о Бет, и расплылась в широкой ухмылке. – О боже мой! Мисс Жопка-Торчком трахается с каким-то местным мужланом на природе, выдавая его за больного друга! И кто это, кто-нибудь из наших знакомых?

Я был просто изумлен работой интеллекта этой женщины и знаком призвал ее следовать за мною обратно в кухню. Снова дав ей корзинку для пикника, я указал на то, что сперва принял за случайные царапины.

– Приглядись к этим царапинам повнимательней, – велел я, – и скажи мне, что видишь.

Рейчел одарила меня скептическим взглядом, но все-таки с прищуром вгляделась в отметины:

– Это просто куча… погоди-ка, смахивает на римские цифры. Пятьдесят пять, правильно?

– Смахивает на то.

– Возлюбленному Бет пятьдесят пять лет?

– Может, она трахнулась пятьдесят пять раз и захотела отметить веху, – улыбнулся я.

– Что за вздор!

– Согласен.

– Жопа ты, – нахмурилась Рейчел.

Я приподнял брови.

– Вот стоишь тут, – продолжала моя собеседница, – позволяя мне балаболить и балаболить, а сам ничего мне не говоришь. Ты же знаешь, что я устала, и специально мурыжишь меня…