Время новых дорог

Она потянула Веселова за угол недалекой полуразрушенной избушки.

— Все ясно, — невесело ухмыльнулся Веселов. — Стадия окончательной переоценки. Первый всегда лишний. Из этого следует — если они прошли и не заблудились, значит, тоже отыщу дорогу. Насколько помню, ты очень хотела, чтобы я навсегда исчез из твоей жизни. А я привык уважать твои желания.

— Не валяй дурака! — прошипела, чтобы не услышали проходившие неподалеку Зарубин и Пустовойт Наташа. — Пропадешь на первом же километре.

— Что и требовалось доказать. Счастливо оставаться.

Шутливо поклонившись Наташе, он неторопливо направился в сторону реки почти сразу исчез из виду в снежной круговерти. Наташа хотела было снова побежать за ним, закричать, вернуть, но двое проходили уже совсем рядом. Привлекать их внимание своим появлением и криками ей совсем не хотелось. Ругая про себя Веселова самыми последними словами, она выждала, когда прибывшее неизвестно откуда и как начальство поднимется на высокое крыльцо, и, когда за ними захлопнулась дверь, побежала не за Веселовым, а к приближавшимся огням трактора, тащившего на буксире вызволенную из ледяного плена машину.

* * *

Оказавшись в заежке, Пустовойт и Зарубин довольно шумно обозначили свое появление, отряхиваясь от снега и стуча по половицам промокшими обледенелыми сапогами. Пустовойт несколько раз довольно громко окликнул хоть кого-нибудь из обитателей, но не получив никакого ответа, скинул полушубок и стал стягивать сапоги, явно радуясь возможности проделать все это. Зарубин тем временем подошел к празднично накрытому столу и, налив из ближайшей к нему бутылки полстакана коньяка, протянул его своему заместителю.

— А себе? — с благодарностью приняв так необходимое ему сейчас согревающее, поинтересовался тот.

— Вынужден отказаться. Утром надо выбираться отсюда.

— А как этот прекрасный напиток может помешать твоим планам? Скорее, наоборот. Согреемся, поедим, выспимся, а утро вечера мудренее — примем то или иное решение в зависимости от погоды и обстоятельств.

— За ночь я должен хотя бы бегло просмотреть всю документацию по участку. Судя по тому, что мне уже известно, перспективы могут быть почти из области фантастики. Голова должна быть прозрачной.

— Имей в виду, отказ от согревающего грозит серьезными простудными осложнениями.

— Исключено.

— Почему исключено? Очень даже не исключено.

Зарубин тем временем, осматриваясь, прошелся по заезжей и, вернувшись к накрытому столу, с недоумением спросил:

— Куда они все подевались?

Пустовойт, внимательно изучавший содержимое стола, уверенно поставил диагноз:

— Очевидно, вышли нас встречать. Судя по звукам и огням, которые мы с тобой разглядели, двинули в противоположном направлении. Представить себе не могли, с какой стороны мы с тобой нагрянем. Не переживай, скоро прибудут. Смотри, какой столик накрыли — любо-дорого.

Выпив налитый Зарубиным коньяк, Пустовойт опустился на стул во главе стола и, блаженно прикрыв глаза, стал ждать, когда тепло окончательно справится с его не на шутку продрогшим телом.

— Двадцать первый век свои годки отсчитывает, а мы с тобой на своих двоих, с опасностью для жизни. Впрочем, на наших сибирских просторах многое с опасностью. Особенно в таких медвежьих углах, где никогда не предугадаешь, что и откуда прилетит и какие будет иметь последствия. Советую тебе все-таки приложиться. От ста граммов коньяка еще никому хуже не становилось.

Зарубин присел на корточки перед догорающей печкой и, пристально глядя на огонь, неожиданно спросил:

— Зачем ты все-таки полетел со мной?

— Ты это серьезно? — не сразу отреагировал на вопрос Пустовойт и развернулся вместе со стулом в сторону шурующего в топке кочергой Зарубина. — А я-то думал, отметишь мое служебное рвение. При моем больном сердце, можно считать, почти самопожертвование. А ты такие вопросы задаешь.

— Потому и задаю.

— Расценивай, как подхалимаж.

— Исключается.

— Тогда давай остановимся на версии, что хочу тебе помочь. Ты в этом таинственном таежном углу впервые, а я здесь уже не раз побывал. И, пожалуйста, не говори, что в помощи ты не нуждаешься. Никто лучше меня не знает, как она тебе нужна.

— Считаешь, что сможешь мне помочь?

— Почему нет? Разве я тебе не помогал? Не доказывал на каждом углу твою талантливость, твои возможности, твою способность на большее? Дело прошлое, но я почти испортил отношения с Нетребко. Из-за тебя. Он словно чувствовал, что ты, в конце концов, сядешь на его место. Не перебивай, пожалуйста. Да, сейчас я не всегда бываю согласен с тобой. Тебе еще не хватает опыта. Как видишь, я вполне откровенен. Я был против твоего десанта сюда, но все-таки полетел с тобой. Чтобы ты окончательно убедился, разобрался. Выпей коньячку, согрейся и поверь, все будет хорошо.

— Хотелось бы надеяться.

Зарубин подержал поданный Пустовойтом стакан, вернул его на стол и снова заходил из угла в угол по заезжей, внимательно приглядываясь к каждой мелочи. Долго рассматривал патефон.

— Интересно, где у них рация?

— Где-нибудь в надежном месте, — с показным равнодушием буркнул Пустовойт. — Голованов мужик аккуратный.