Время невиноватых

Так, изменение нормы УК о необходимой обороне, а именно — снятие требования соразмерности действий обороняющегося в случае, если посягательство опасно для его жизни[20], вызвало значительный общественный резонанс и эйфорию от якобы революционного повышения уровня безопасности законопослушных граждан. На самом деле никакого качественного изменения не произошло: институт необходимой обороны существовал всегда, но был фактически уничтожен судебной практикой, которая ограничительно толковала пределы допустимых действий обороняющегося. Теперь одна оценочная категория сменилась другой, и нет никаких оснований полагать, что суды станут адекватно толковать наличие опасности для жизни.

Кроме того, продекларировав право причинения любого вреда при опасном для жизни нападении, закон не предоставил гражданам реальной возможности это право реализовать. Логическим дополнением новой редакции статьи 37 УК должно было стать предоставление права гражданам с безупречной правовой репутацией приобретать, носить и хранить короткоствольное огнестрельное оружие. Без этого очень трудно представить, как неподготовленный к рукопашному бою человек, остановленный в темном переулке тремя преступниками с ножами и бейсбольными битами в руках, сможет причинить им этот самый «любой» вред.

Отмеченные выше несуразности характерны для норм советского уголовного права, которое по существу стояло на защите интересов не столько потерпевшего от преступления, сколько преступника. Российское уголовное законодательство и его теоретическая база, к сожалению, сохранили эти тенденции.

Не могу забыть случай, имевший место много лет назад в ростовской юридической практике: во время детской ссоры мать одного драчуна ударила кулаком по голове другого, причинив ему смертельную травму. По данному факту возбудили уголовное дело, но в ходе следствия выяснилось, что потерпевший страдал врожденной патологией: теменная кость у него была тоньше, чем положено. Поскольку именно это обстоятельство и способствовало трагическому результату, дело было прекращено за отсутствием состава преступления: дескать, казус, вина причинительницы смерти отсутствует. Но тогда получается, что в смерти мальчика виноват он сам. потому что имел нестандартный по крепости череп. До сих пор не могу понять и принять эту логику — ведь, не получив злополучного удара, мальчик продолжал бы жить и с тонкой костью! И мог дожить до глубокой старости, сделать открытия, написать музыку, сочинить стихи, родить хороших детей. Но для этого ему надо было родиться в стране, где никого не бьют по головам, и где бремя риска наступления неблагоприятных последствий не перекладывают с нападающего на потерпевшего. А там. где подобное происходит, вряд ли можно говорить о справедливости закона.

Вызывает несогласие традиционная квалификация ножевых ранений в ягодицу, бедро, руку и тому подобные «не жизненно важные» части тела и органы человека, когда в результате повреждения артерии или других причин все же наступает смерть потерпевшего. Устойчивая судебная практика на базе столь же устоявшейся теории уголовного права расценивает эти действия как «неосторожное» убийство. Но. во-первых, разве можно считать какие-то части столь сложного и уязвимого образования, как человеческий организм, «не жизненно важными»? Медицинской практике известно немало случаев, когда заноза в пальце или неправильно сделанный укол вызывали тяжелейшие осложнения и приводили к летальному исходу. Недаром даже удаление зуба производится только дипломированным врачом, в стерильной операционной, по всем правилам хирургии. Поражая ножом любую часть человеческого тела, разве не предполагает виновный, что может повредить пронизывающие ткани кровеносные сосуды, железы, лимфоузлы, нервные окончания, занести инфекцию, вызвать кровопотерю или болевой шок, причинить еще десятки последствий, приводящих к смерти? Совершенно очевидно, что не предвидеть этого может лишь невменяемый. Отдающий отчет в своих действиях преступник, конечно же, предвидит все последствия, причем безразлично относится к возможности их наступления. А следовательно, в случае причинения смерти должен нести ответственность за убийство с косвенным умыслом. Иной подход опять переносит риск неблагоприятных последствий с преступника на потерпевшего, что не имеет ничего общего со справедливостью.