Время невиноватых

— Конечно. Я никогда не сидел дома «на вольных хлебах». Работал следователем прокуратуры, изучал преступность в отделе криминологических исследований, одновременно писал кандидатскую, потом докторскую диссертации. Сейчас я кроме литературы хожу на службу, читаю лекции, занимаюсь криминологическими исследованиями, возглавляю диссертационный Совет. У меня около двухсот научных трудов, более десяти моих предложений по совершенствованию правового режима оружия вошли в законы и постановления правительства. Двадцать четыре моих ученика защитили кандидатские диссертации. У меня около четырехсот публицистических публикаций и. конечно, 16 художественных книг, выдержавших более 150 переизданий общим тиражом свыше 16 миллионов экземпляров. Думаю, что это абсолютный рекорд!

— Бывает, что после лекций студенты берут у вас автограф?

— Очень часто. Особенно после выхода новой книги, перед праздниками, на выпуске очередного курса. Бывает — до 15–20 в день. И не только курсанты: приходят незнакомые люди, приезжают из других городов, присылают много писем.

— Как вам удается сочетать работу в милиции, профессорскую деятельность и творчество?

— Моя работа в милиции и имеет форму профессорской деятельности. А как удается еще и книги писать? Отвечая на этот вопрос, я рассказываю анекдот советских времен. Прокурор спрашивает у завмага: «Как вам удается шикарно жить на сторублевую зарплату?» — «Таки очень трудно, гражданин прокурор!»

С годами действительно писать по ночам становится все труднее.

— Ваши радикальные взгляды на проблемы терроризма как-то отражены в научных трудах?

— Конечно. Я излагал их на международных конференциях, в том числе на семинаре по борьбе с терроризмом в НАТО, неоднократно публиковал в научных статьях, в средствах массовой информации. Европейцы их «проглотить» не могут, да и привыкшие к стереотипам соотечественники встречали неодобрительно. Сейчас положение меняется.

— Хотелось когда-нибудь сыграть в кино кого-то из своих героев и кого?

— Хотелось сыграть роль отца Макса Карданова в «Оперативном псевдониме». Но мучали сомнения: справлюсь ли? В итоге эту роль блестяще сыграл Леонид Кулагин. В одной из следующих картин думаю все же сыграть какую-нибудь небольшую роль. А вдруг получится?

— По «Расписному» — подробнее, что за книга, что за герои, есть ли реальные прототипы, реальные случаи, может ли кто-то узнать себя в героях, будет ли третья книга?

— Герой. Владимир Вольф по прозвищу Волк — сотрудник контрразведки, выполняющий специальное задание по внедрению в среду государственных преступников и в обоснование легенды об уголовном прошлом, обильно покрытый татуировками.

Это продолжение «Татуированной кожи», тринадцатый мой роман. Может быть, поэтому он писался очень тяжело и долго-три года. В конце концов я отложил рукопись и подготовил новую книгу- «Парфюм в Андорре». Она и стала тринадцатой. После чего и «Расписной» пошел легче. А может, сложность состояла в том. что следовало очень подробно описать быт. нравы, времяпрепровождение арестантов пересыльных тюрем и колонии для государственных преступников. К счастью, дальше следственных кабинетов я там не бывал, поэтому приходилось реконструировать реальные события и обстановку буквально по крупицам. Например, жизнь свела с бывшим арестантом — «Смотрящим» по камере, сразу несколько его рассказов вмонтировал в уже готовый текст. Почти вся «камерная жизнь» построена на реальных эпизодах. В результате получилось очень правдоподобно — так отозвались и бывалые «сидельцы», читавшие отрывки, и сотрудники правоохранительных органов, и ученые-криминологи. Кстати, на роман «Антикиллер» несколько профессоров ссылались в своих монографиях о преступной субкультуре как на научное исследование.

Это признание того, что написано достоверно и близко к реальности.