Время испытаний

— Идём, — согласился Браннан, — ибо мне нечего скрывать. Только и ты тогда встанешь рядом, спина к спине, чтобы ответить на мои вопросы.

К испытанию терновником правды в волшебной стране прибегали в самых крайних случаях. Ведь эльфы, как известно, не лгут, потому что неправда обжигает огнём их губы. Но всё же некоторые способны снести эту боль и обмануть, а терновник не потерпит лжи.

Каллахан и Браннан пришли на заветную поляну вдвоём, без свиты, король против короля, брат против брата; лишь белый пёс и чёрный ручной ворон сопровождали их. Колючие плети хищного растения ожили, предвкушая добычу, стебли обвили руки и ноги, потянулись к горлу. Теперь, чтобы освободиться, нужно было отвечать только правду.

— Хотел ли ты убить меня? — спросил Каллахан.

И Браннан ответил:

— О, да! Множество раз, — один из стеблей, удерживавший его запястье, ослабев, упал на землю.

— А пытался ли ты убить меня в тот раз, когда нанёс эту рану? — Каллахан указал на свой шрам.

Его брат покачал головой.

— Клянусь, что нет. Я исполнял ритуал как должно, и не ведаю, что пошло не так. Может, такова была судьба? — терновник правды нехотя выпустил его вторую руку. — Теперь и ты ответь: желал ли мне зла?

— Не раз. Но лишь в сердцах, от обиды, и никогда по-настоящему. — Ещё один хищный стебель с сожалением отпал, освободив ногу Каллахана.

А тот спросил в свой черёд:

— Правду ли говорят, что ты женился на моей невесте?

— Да, это так, — не отводя взгляда, ответил Браннан. — Тебя не было слишком долго.

— Вопреки её воле?

— Да. Но по желанию нашей матери и во благо всего королевства я сделал бы это снова, — ещё одна ветвь разомкнулась. — Теперь признайся: зачем ты пришёл? Хочешь вернуть себе трон Неблагого двора?

Каллахан молчал слишком долго. Его брат вдруг всё понял и вскричал:

— Ты давным-давно всё вспомнил, да? И мог вернуться, но предпочёл бросить меня одного. Ведь так?

— Не совсем… Я никак не могу вспомнить Олнуэн. Всех помню, а её — нет.

Услышав это, Браннан задохнулся от ярости.

— Выходит, сотню лет ты морочил нам голову! У тебя был долг, но ты им пренебрёг. За это я тебя ненавижу! — бросил он, кривя губы, но последний побег терновника вдруг впился острыми шипами в кожу короля. На бледной коже выступили алые капли.

— Неправда, не ненавидишь, — Каллахан, улыбаясь, достал меч. — Жаль, теперь нам придётся изрубить этот несчастный куст в щепки.