Время испытаний

Элмерик невольно зажмурился, ожидая скрежета, или искр, или — ещё хуже — звона ломающейся стали, но клинок вошёл в породу, как в тёплое масло. Свет вмиг погас, валун снова стал серым, безжизненным и твёрдым. Король дёрнул рукоять на себя, убеждаясь, что меч застрял крепко, и, повернувшись, махнул рукой Каллахану. Элмерик понял, что ритуал окончен: все пути мира открыты в первое полнолуние после Самайна, называемое также Луной Охоты.

— Наши дольмены… они и есть Врата? — Элмерик почувствовал, как у него немеют губы: то ли от холода, то ли от волнения. Сейчас он полжизни готов был отдать, чтобы просто остановить время.

— Ты всё правильно понял. И пока меч будет в камне, они не закроются. А если случится так, что Артур погибнет, не оставив наследников, все пути мира останутся открытыми навеки. Но мы этого не допустим. Идём — нам пора.

Не до конца осознавая слова наставника, бард моргнул раз, другой, а когда открыл глаза в третий раз, над его головой раскинулось бескрайнее серебряное небо, полное синих искр и сполохов. Лес был не вдалеке, а вокруг. Везде. Деревья стали выше, их ветви сплелись над головой, образуя купол над всем холмом. Мельница, колодец, ручей — всё осталось на своих местах, вот только вокруг был холодный чужой мир, а может, и вовсе Междумирье. Мельничное колесо обындевело, вода в Рябиновом ручье замёрзла, но подо льдом кипела жизнь, мелькали тёмные тени, будто там проплывали громадные рыбы или иные существа. Элмерик невольно поёжился и отвёл взгляд, надеясь, что им не придётся ступать на этот лёд. Казалось, под ним скрывается настоящая бездна.

Все Соколы — и старшие, и новобранцы — стояли бок о бок на заснеженном холме в самом центре протаявшего круга. Под их ногами была чёрная земля, от которой вверх поднимался дымок, но жара совсем не чувствовалось. Соколята с опаской озирались по сторонам, лишь Келликейт — уже с завязанными глазами — держала за руку Орсона и ничего не спрашивала, только порой втягивала ноздрями морозный воздух, словно принюхиваясь.

Элмерик глянул на королевский меч в камне и обмер: защитные валуны на его глазах превратились в зеркально-чёрного змея: каждая чешуйка на его спине была с кулак величиной. На спине виднелись небольшие кожистые крылья, что позволяло заподозрить его в дальнем родстве с драконами. Правда, летать он, скорее всего, не мог: крылышки были слишком малы, чтобы поднять в воздух такое длинное тело. Змей был настолько огромен, что обвивал плотным кольцом весь холм с мельницей. Зубастая пасть была раскрыта до предела, а вместо раздвоенного языка наружу торчала рукоять королевского клинка. Из глотки сочилась кровь, окрашивая пятнами снег вокруг. «Опять чёрное и красное на белом», — подумал Элмерик, а потом вскричал, поражённый внезапной догадкой.

— Я видел его раньше! Во время Испытания у родника в сердце Чёрного Леса. Он обещал, что мы ещё встретимся.

— Сейчас он занят и вряд ли сможет поболтать с тобой, — усмехающийся Шон опять возник из ниоткуда. Наверное, уже заснул там, в обычном мире, чтобы стать воплощённым сном. — Да и нам есть, чем заняться. Вы слышите? Битва вот-вот начнётся.

Элмерик прислушался, но не услышал ничего, кроме протяжного свиста ветра, скрипа снега под ногами, криков незнакомых птиц и потрескивания сучьев над головой. Правда, ему и этого хватило, чтобы почувствовать, как кровь стынет в жилах. Что-то надвигалось.

Другие Соколята испытывали схожие чувства. Орсон озирался по сторонам так усердно, словно и в самом деле пытался смотреть за двоих. Джерри хмурился и сжимал зубы. Розмари вглядывалась куда-то в туманную даль. Элмерик и не помнил, когда прежде видел девушку настолько сосредоточенной.

— Я слышу, — вздрогнув, она вцепилась в рукав стоявшего рядом с ней Мартина.

— Конечно, — кивнул тот. — Тебе ли не знать, как звучат отголоски проклятий.

— Ох, страшно-та, но так и манит… — девушка выпрямила спину и с вызовом глянула в ледяное серебряное небо. В этот миг она показалась Элмерику даже красивой.

— И я тоже, — прошелестела Келликейт. — Не слышу. Но чувствую… Как зверь чует приближение опасности.

Её глаза были плотно завязаны чёрным платком, надвинутый капюшон отбрасывал густые тени на лицо. В строгом платье со шнурованными рукавами и летящей широкой юбкой, которую полоскал свежий ветер, она была похожа на изображения самой мрачной ипостаси четырёхликой богини — Морриг, повелительницы воронов и битв.

В этот миг в лесу раздался странный звук. Словно где-то в чаще лопнула струна на невидимой арфе. Мельничное колесо со скрипом повернулось. Ручей так и остался заледеневшим, оно вращалось само по себе.

— Началось! — Келликейт присела, принюхалась и, совсем по-кошачьи чихнув, выпустила руку Орсона. — За мной, скорее!

Она протянула ладони вверх, словно обращаясь к небу и сделала резкий жест, будто что-то разрывая. Элмерик не без содрогания заметил, что её ногти удлинились и больше не выглядели человеческими.

Послышался треск рвущейся ткани, и перед ними возник вход, похожий на раскрытую рану. В нём виднелись всё те же лес и холм, только небо было багрово-огненным.