Время инверсий

— Ничуть, — вздохнул Завулон. — Видишь ли, для Киева твоя история далеко не уникальна: когда Лайк исчезал в предпоследний раз, главой Дозора тоже был назначен не очень сильный и не особенно опытный Иной… не помню, как звали. Зато прекрасно помню, как он пытался называть меня коллегой и ненавязчиво перейти на «ты». В тебе я подобной фамильярности не вижу и в том числе и поэтому считаю выбор Инквизиции не таким уж и странным, тем более, будем откровенны, не особенно и богат нынче выбор. Так что, коллега, — Завулон произнес это слово с ироничным нажимом, — то, что ты нос не задираешь, это хорошо, но и прибедняться напрасно тоже не след. На Украине всегда было мало Иных, а в последние полвека так и вовсе… Если бы не Лайк и не Лариска — уж и не знаю, как бы все сложилось. И всегда украинский Дозор находился под негласным прикрытием Москвы. Подчеркиваю: не России, а Москвы. Кроме того, Лайк и его команда всегда помогали мне в особо щекотливых ситуациях, такая уж сложилась традиция. Поэтому…

Завулон сделал эффектную паузу и пристально поглядел на Шведа.

— Поэтому подчиняться будешь мне. Это понятно?

У Шведа с плеч свалился Эверест, за ним Чогори, а следом и остальные восьмитысячники.

— Ну, наконец-то, — пробормотал он с нескрываемым облегчением. — Я уж думал, самому придется велосипеды изобретать.

— Не придется, — сказал Завулон. — Но не жди, что я стану за тебя решать твои проблемы. Помогу наладить то, с чем ты сам не справишься, например, защиту на новый офис поставить. Но с текучкой бороться будешь сам. Да и вообще я вмешаюсь, если того будет требовать ситуация или ты начнешь чудить. Если ничего такого не замечу — сам крутись.

— Да мне и этого знания достаточно, — заверил повеселевший Швед. — Я боялся остаться наедине со всем этим…

— Любишь, когда есть надежда на большого дядю? — насмешливо спросил Завулон.

— Пока — да, — честно сознался Швед. — Детям естественно полагаться на взрослых.

— Взрослей побыстрее, — проворчал Завулон, вставая. — Бывай… коллега.

— А что, вы уже? — удивился Швед, вставая тоже.

— А чего мне тут торчать?

— Ну… — Швед пожал плечами. — Может, указания какие дать, задачи поставить…

— Задачу тебе уже поставили: Дозор поднять. Вот и поднимай. А указания… Пока не считаю нужным. Считай, я одобрил все, что ты начал. С офисом не тяни… да ты и не тянешь, вижу. Работай, короче. Адье!

Завулон взял с дивана пиджак, облачился, надел у выхода в прихожую туфли, шагнул за порог комнаты, а в следующий миг его не стало. Не стало здесь и сейчас — он ушел куда-то в Сумрак, достаточно глубоко, чтобы Швед тут же его потерял.

— Ф-фу-ух! — Швед расслабленно повалился в кресло.

Напряжение действительно отпустило его, едва стало понятно, что он не предоставлен самому себе, что за ним наблюдают сильные Иные и в случае чего придут на помощь.

Швед прекрасно сознавал, что по складу характера он — номер второй. Типичная особь-бета. И ощутив себя не на самой верхушке пирамиды, а чуть пониже, сразу успокоился, потому что это было его место — привычное и желанное.

Минут пять он бродил по квартире. Прикинул, где будет спать, нашел чистые простыни и наволочку, потом заглянул в санузел и убедился, что вода не отключена, как это частенько в последнее время бывает. Открыл дверцу холодильника — выходить ему определенно никуда не требовалось, в доме имелось и чего поесть, и чего выпить.

«Ну и здорово», — подумал Швед, плюхаясь на место, где недавно сидел Завулон, Великий Темный Иной. Как ни странно, ничего особенного Швед не ощутил — ни в прямом, ни в переносном смысле.

То, что резервные квартиры содержались в чистоте и порядке, скорее всего заслуга Ефима. Умеет наладить дело, не отнять. К тому же Ефим и сам тут часто гостит, Швед знал это. После отъезда родителей в Израиль в оставшейся Ефиму квартире все время ошивался кто-нибудь из дальних родственников. Не выставишь же их? Поэтому Ефим преспокойно пользовался запасным аэродромом. Какая-нибудь соседка снизу наверняка и убирается тут регулярно, и холодильник наполняет, и белье стирает. Разумеется, не задаром. И правильно, разве нет?

Швед нашарил пульт от плазмы, но даже включить ее не успел: на лестничной площадке резко тилинькнул звонок.

«Эх-ма, а я про дверь-то совсем забыл!» — спохватился Швед. Впрочем, он знал, кто это: Симонов из Винницы пожаловал.

— Входи, открыто, чего трезвонишь, — крикнул он, и наружная дверь негромко хлопнула. Потом отчетливо лязгнул то ли замок, то ли запор, а еще через несколько секунд в комнату ввалился радостный Симонов. Уронив сумку на пол, раскинул руки в стороны.

— Привет Синдбадам-мореходам! — воодушевленно проорал он и кинулся обниматься.

От Симонова явственно пахло водкой: в поезде он, сто процентов, не книжку читал.

— Привет, привет, — буркнул Швед, освобождаясь. — Пошли на кухню, накатим за встречу.

На это Симонова уговаривать никогда не приходилось: накатить он был готов всегда и везде. И, к некоторому сожалению, со всяким. Швед полагал, что иногда неплохо бы быть и поразборчивее.