Время и деньги

Крат-ак-Халь помахал пергаментом, чтобы подсушить чернила, и свернул его. Отступив на шаг от стола, почтительно поклонился королеве, повернулся и быстрым шагом направился к дверям.

— Настанет день, когда мои дети вырастут. А тебя настигнут старость и смерть!

Крат-ак-Халь замедлил шаг, чуть обернувшись на её слова. В голубых глазах мелькнула улыбка превосходства.

«Вынужден вас разочаровать, королева. Вынужден вас разочаровать…».

Глава 13

Вернувшийся с рынка Жунбар принес новости.

— Людей переписывают. Всех подряд. Понятно бы, мужеского полу. Так ведь и баб, и детей.

Нира, выкладывающая из корзины продукты, подняла на него недоумевающий взгляд.

— Зачем?

Жунбар пожал плечами.

— По слухам, хотят пересчитать всех жителей Джезъяна. Но торговцы не верят, говорят что-то про новые подати.

— С баб-то какие подати? — хмыкнула Нира.

— Во-во, — рассмеялся Жунбар. — На рынке купцы шептались, куда бы быстрее своих жен и дочерей вывезти. А куда их вывезешь? На границе все одно переловят.

Гилэстэл, вышедший к колодцу умыться, услышал последнюю фразу.

— О чем это ты?

— Перепись, говорю, затеяли джезъянские власти. Указ вышел. Со вчерашнего дня по домам писцы со стражей ходят, списки составляют, кто есть кто и где живет. И таблички именные выдают каждому. Даже детям.

Гилэстэл насторожился.

— Та-ак. Только этого нам не хватало.

Зачерпнув пригоршнями воды из ведра, князь плеснул себе в лицо. Недовольно фыркнул, поднял ведро и опрокинул на себя. Вытащил на колодезном журавле еще одно ведро, и снова окатил себя ледяной водой, крякнув и встряхнувшись.

— Мы ж не местные. К нам-то какое отношение их затея имеет? — глядя на мокрое озабоченное лицо князя, спросил Жунбар.

— Самое прямое, — загладив назад волосы, ответил Гилэстэл. — Очень уж своевременная мера. Сдаётся мне, это по нашу душу…

— Ради вас двоих всю страну на бумагу переложить?! Не много ли о себе думаете? — Жунбар одарил князя ехидным взглядом.

Но тот уже не слушал, быстрым шагом направившись в дом. Обернувшись на пороге, позвал:

— Нира! Я займусь Астидом, а ты принеси поесть в мою комнату через час.

Нира послушно кивнула, а Жунбар недовольно прищурился.

— Гонору-то, как у дашана! Если б не его деньги, сам бы себе харч варил. Так, сестра?

— Дров наруби, балабол! — неожиданно резко прикрикнула на него Нира. — Печь словами не разогреешь.

Жунбар кисло сплюнул и направился к куче сухих ветвей в углу двора, по путиподобрав топор.

Гилэстэла очень обеспокоила услышанная новость. Он был почти уверен в причинахэтого указа. Следовало как можно быстрее поставить Астида на ноги и покинуть Джезъян. Полуэльф бросил из-за косяка взгляд на Ниру, хлопочущую у печи. Её он тоже заберет с собой. Уговорит, выкраст, купит. Но она уедет с ним.

Астид встретил князя сонной улыбкой.

— Ваша светлость…

— Сильно болят? — вместо приветствия спросил Гилэстэл, указав на перевитые бинтами ноги Астида.

— Терпимо. А вот чешутся просто невыносимо.

— Нам придется ускорить твое выздоровление.

— Что-то случилось? — озабоченно приподнялся на локтях Астид. Его плечо почти зажило, и хотя с раны еще не сошла корочка, действовать правой рукой он уже мог вполне уверенно.

— Думаю, скоро тут будут гости. Объявлена перепись жителей.

— Облава, значит, — криво усмехнулся полукровка. — Делайте, как считаете нужным. Я выдержу. Сколько дней это займет?

— Я рассчитываю на три. Сегодня срастим кости, завтра мышцы, послезавтра верхние ткани. Придется делать это два раза в день.

— Вы потеряете много сил! — запротестовал Астид.

— У меня с собой есть все, что нужно для восстановления, не беспокойся. Этот дом на отшибе, думаю, у нас достаточно времени, до того как сюда доберутся писцы. Я не буду тебя усыплять, опасаюсь. Почувствуешь, что совсем плохо — дай знать.

Астид кивнул и лёг. Гилэстэл опустился на колени у кровати, потер ладони, провел ими над ногами полукровки, закрыл глаза. Как слепой ощупывает руками предмет, воспринимая его очертания, так Гилэстэл кончиками пальцев ощущал трещины и сколы в костях Астида. Их предстояло зарастить и выровнять, ускорив деление клеток, вызвав их бурный рост.

Астид чувствовал в глубине правой ноги тепло, источаемое руками князя, и, зная, что будет дальше, с замиранием сердца ждал продолжения. Заживление мягких тканей не было таким болезненным, но кости…

Тепло в ноге постепенно сменилось жаром, а затем почти невыносимым жжением. Гилэстэл, подпитывая и разогревая своей энергией организм Астида, заставлял его костный мозг производить новые клетки в сумасшедшем темпе, делиться, расти и снова делиться. Пальцы князя ощущали, как бесследно затягиваются трещины в костях, сглаживаются до первоначального состояния.

Астид терпел, постанывая сквозь стиснутые зубы. Внезапно перехватило дыхание, стало не хватать воздуха, и полукровка захрипел, широко раскрыв рот, застучал по кровати рукой. Гилэстэл распахнул глаза, тревожно глянул на выгнувшего грудь Астида. Жар его рук утих, остыв до теплого покалывания. Подождав, пока Астид восстановитдыхание и согласно моргнет, Гилэстэл возобновил процесс.