Время и боги

Все ближе и ближе подходили ангелы к аду. Но когда оказались они уже совсем рядом, когда зловещий отсвет озарил их лики, когда створки врат разошлись и уже готовы были распахнуться вовне, молвили ангелы: «Ад – жуткий город, а она устала от городов»; и внезапно выронили они душу у обочины дороги, и развернулись, и улетели прочь.

Но душа Травиаты проросла гигантским розовым цветком, отвратительным и прекрасным одновременно; и были у цветка очи, но не было век; и неотрывно вглядывался он в лица прохожих, что брели по пыльной дороге к аду. Рос цветок в отсветах адского пламени и чах, но умереть не мог; лишь один-единственный лепесток отогнулся назад, в сторону небесных холмов, – так лист плюща тянется навстречу дню, – и в мягком серебристом сиянии Рая не зачах и не поблек он, но порою слышал вдалеке, как негромко беседуют промеж себя святые, а иногда долетало до него и благоухание райских кущ, и легкий ветерок овевал его прохладой каждый вечер в тот час, когда святые подходят к краю Небес благословить усопших.

Но восстал Господь и, потрясая мечом Своим, разогнал Своих ослушливых ангелов – так молотильщик развеивает по ветру мякину.

На краю болота

Над топью болот повисла великолепная ночь со стадами кочующих звезд, все небесные светила мерцали в ожидании.

Над твердой, надежной землей, на востоке, сером и холодном, над головами бессмертных богов уже разлилась бледность рассвета.

И вот, приблизившись наконец к безопасному краю болота, Любовь взглянула на человека, которого так долго вела сквозь топи, и увидела, что волосы его белы и отливают серебром в первом свете наступающего утра.

Они вместе вышли на твердую почву, и старик устало опустился на траву – ведь они шли сквозь болота в течение долгих лет. А серая полоска рассвета над головами богов стала шире.

Любовь сказала старику:

– Теперь я должна тебя покинуть.

Старик ничего не ответил, лишь тихонько заплакал.

Беззаботное сердце Любви омрачилось, и она сказала:

– Не надо ни печалиться, что я ухожу, ни жалеть об этом, не надо вообще думать обо мне. Я всего лишь глупое дитя и не была добра к тебе. Меня не интересовали ни твои высокие помыслы, ни то доброе, что в тебе было, я просто морочила тебя, водя вдоль и поперек по опасным трясинам. И была так бессердечна, что если бы ты погиб там, куда я завела тебя, это для меня ничего бы не значило. Я оставалась рядом только потому, что с тобой было хорошо играть. Я жестока и не стою того, чтобы жалеть о моем отсутствии, или вспоминать меня, или вообще думать обо мне.

Но старик по-прежнему ничего не говорил, а тихонько плакал, и доброе сердце Любви опечалилось.

И она сказала:

– Я так мала, что ты не догадывался ни о том, как я сильна, ни о зле, которое я совершала. Силы мои велики, и я использовала их неверно. Часто я сбивала тебя с проложенных среди болот тропок, не думая о том, утонешь ты или нет. Часто я насмехалась над тобой и делала так, что и другие насмехались тоже. Часто я вела тебя мимо тех, кто ненавидел меня, и только забавлялась, видя, как они пытаются выместить свою злобу на тебе. Не плачь же, ведь в моем сердце нет доброты, одна глупость и жестокость, и я плохой спутник такому мудрому человеку, как ты, но я так беспечна и глупа, что смеялась над твоими высокими помыслами и была помехою твоим деяниям. Ну, теперь ты понял, какова я, и захочешь прогнать меня прочь, и станешь жить без печали и в покое, предаваясь высоким помыслам о бессмертных богах. Взгляни, здесь свет и безопасность, там же – темнота и гибель.

Старик продолжал тихонько плакать.

Тогда Любовь сказала:

– Значит, так вот? – И голос ее был теперь серьезен и спокоен. – Тебе это так трудно? Старый мой друг, мое сердце скорбит о тебе. Старый друг по опасным приключениям, сейчас я должна тебя покинуть. Но я скоро пришлю тебе свою сестру – свою меньшую сестру Смерть. Она выйдет к тебе из болот, и не оставит тебя, и будет предана тебе так, как я никогда не была.

А рассвет все разгорался над головами бессмертных богов, и старик улыбался сквозь слезы, чудесно блестевшие в утреннем свете. Но Любовь направилась туда, где была ночь и болота, оглядываясь через плечо и улыбаясь одними глазами. И на болотах, где она скрылась, в самом сердце великолепной ночи, под стадами блуждающих звезд, раздались взрывы смеха и звуки танцевальных мелодий.

Немного спустя, обратив лицо навстречу утру, из топей болота вышла Смерть, высокая и красивая, с чуть заметной улыбкой на устах. Она взяла на руки покинутого человека, и была нежна к нему, и, тихонько напевая глубоким низким голосом старинную песню, понесла его к рассвету, к богам.