Время и боги: рассказы

И боги, не успев вернуться на холмы, увидели там, где море встречается с небом, белые паруса тех, кто в этот злосчастный день решил искать богов. Наконец-то люди, сражающиеся за богов, смогли немного передохнуть, пока те прятались в горах, поджидая путешественников с Процветающих Островов. А путешественники пристали к берегу, вытащили корабли на песок и послали шестерых человек в горы, о которых им рассказывали. Через много дней те вернулись, не встретив богов, а лишь увидев дым, поднимавшийся над сожжёнными городами, да стервятников, паривших в воздухе, наподобие молитв, оставшихся без ответа. Они вновь спустили корабли на воду, поставили паруса и вернулись на Процветающие Острова. Но позади, притаившись, за ними через море последовали боги, чтобы добиться поклонения жителей островов. И на каждом острове боги показались в разных обличиях, и всем они говорили:

— Оставьте ваши стада. Идите и сражайтесь за честь богов.

И всё население одного острова погрузилось на корабли, чтобы сражаться за богов, которые явились им в царских одеждах. А с другого острова пошли сражаться за богов, которые ходили по земле, как простые смертные, в нищенских лохмотьях. А с третьего острова люди пошли воевать за богов, покрытых, как звери, шерстью, за богов с огненными глазами и с рогами на лбу. Но как раз о том, как эти люди сражались, пока острова не стали пустынными, но весьма славными, и всё во славу богов, историй написано много.

Ночь и утро Перевод Ф. Иванова-Филиппова

Бродила как-то Ночь под шатром богов по сумеречным полям и встретила Утро. Подняла Ночь с лица вуаль тумана и сказала: «Посмотри, я Ночь». Уселись они вдвоем под шатром богов, и стала Ночь рассказывать дивные древние истории, которые порой случались под покровом тьмы. А Утро сидело и удивлялось, всматриваясь в лицо Ночи, окруженное венцом из звезд. И Утро рассказало, как дымились над равниной развалины домов Снамарты, а Ночь поведала, как жители Снамарты устраивали при свете звезд пирушки, веселились и пили, и слушали рассказы королей, пока войско минатов не подкралось поближе, и когда огни погасли, раздался звон оружия и наступило Утро. Еще Ночь рассказала, как Синдане-нищему приснилось, что он Царь, а Утро ответило, что видело Синдану, когда он встретил на равнине армию и подошел к ней, считая, что он Царь, и армия поверила ему, и теперь Синдана правит Мартием и Таргадридом, Динатом, Заном и Тумейдой. Но больше всего Ночи нравилось рассказывать об Ассарнии, в память о котором остались лишь руины на краю пустыни, а Утро рассказало о городах-близнецах Нарде и Тимоте, которые властвовали над всей равниной. Ночь повествовала об ужасах, которые увидел Минанд, гуляя в темноте по улицам собственного города. И каждый раз откуда-то из-за плеча царственной Ночи слышался шепот: «Расскажи Утру об этом».

И Ночь продолжала рассказывать, а Утро все удивлялось. Ночь поведала, что делают мертвые воины, когда под покровом ночи являются Царю, который вел их в битву. Ночь знала, кто сразил Дарнекса и как это случилось. Кроме того, она рассказала, почему семь Царей мучили сидатериев, и каковы были их последние слова, и как Цари продолжали их мучить и замучили до смерти.

И из слов Ночи стало понятно, чья кровь застыла на мраморных ступенях, ведущих к храму Озана, и почему на хранящийся внутри храма череп надета золотая корона, и чья душа вселилась в волка, который воет в темноте на краю города. Ночь знала еще, почему ушли тигры из Иразийской пустыни, и где то место, в котором они собираются, и кто с ними говорит, и о чем, и почему. Затем она рассказала, как одному человеку удалось зубами перекусить железный запор на больших воротах в стенах Мондаса, и кто вышел из болот в сумерках, и потребовал встречи с Царем, и обманул его. И как Царь, поверив его лжи, спустился в подвалы своего дворца, где нашел только жаб и змей, которые принесли ему смерть. Поведала Ночь и о том, что происходило в тиши башен замка, и о чарах, с помощью которых можно посылать свет луны прямо в души своих врагов. А затем — о лесе и блуждающих по нему тенях, о мягких крадущихся шагах и внимательных глазах, и о страхе, который сидит под деревьями, сделавшись похожим на сжатую пружину.