Время, чтобы вспомнить все

Было лето 1927 года, и Чапины, как обычно, жили на ферме. Джо уехал играть в гольф, а Энн и Джоби были на каникулах и в отсутствие Джо составляли матери компанию. Энн теперь была в том возрасте, когда при каждом телефонном звонке бросаются к трубке, и вот однажды жарким июльским полднем она прибежала на террасу и заявила матери, что ее просят к телефону.

— Ты знаешь, кто это?

— Нет. Какой-то женский голос, — ответила Энн.

Эдит взяла трубку в гостиной.

— Алло.

— Эдит, это Барбара Дэнворт. Помнишь меня?

— Простите, кто-кто? — переспросила Эдит.

— Барбара Дэнворт. Школа мисс Ханны Пейн.

— Барбара Дэнворт. Да-да, конечно. Где ты?

— Недалеко от тебя. Я звоню из гаража «Шведского банка». Мне бы очень хотелось тебя увидеть.

— Конечно, конечно. Ты знаешь, как к нам добраться?

— Хозяин гаража сказал, что найти вас нетрудно. Со мной вместе моя приятельница, англичанка, и если ты не возражаешь, мы подъедем к вам через полчаса.

Барбара Дэнворт. Все эти годы она росла и взрослела, а в воображении Эдит она все еще была четырнадцатилетней девочкой в школе мисс Ханны Пейн, страстной, безумно преданной ей малюткой, которой теперь, по подсчетам Эдит, было тридцать девять. И назвалась она Барбарой Дэнворт, что означало, хотя вовсе не обязательно, что она не была замужем.

Барбара вместе со своей приятельницей приехала в красном, неизвестной ей марки автомобиле с откидным верхом. Верх машины был откинут, и лица у обеих женщин были обгоревшие на солнце и обветренные. Та, что сидела за рулем, чертами лица отдаленно напоминала Барбару Дэнворт, но когда она вышла из машины, перед Эдит предстала коренастая женщина в помятом платье из жатой, в полоску, ткани, в берете, в грубоватых туфлях, с мужскими часами на руке. Ее приятельница англичанка была хорошенькой, худенькой, остроносой женщиной в теннисном платье, голубых полотняных туфлях и с пестрым браслетом на запястье. Незнакомка тоже была в берете, но, как только машина остановилась, она сняла его и принялась приводить в порядок свои длинные белокурые волосы. На вид ей было лет двадцать пять — тридцать, не более.

Эдит пожала руку Барбаре, и та представила свою приятельницу:

— Вероника Плейстед.

— Здравствуйте, — приветствовала ее Эдит.

— Здрасте, — ответила мисс Плейстед.

Они не пожали друг другу руки, а попутчица Барбары тут же принялась внимательно рассматривать окружающий пейзаж, казалось, впитывая все подряд, но не проявляя ни к чему особого интереса.

— Мы едем в Муррей-Бэй, — сказала Барбара.

— Ой, это прямо как песенка. «Мы едем в Муррей-Бэй, мы едем в Муррей-Бэй», — запела мисс Плейстед.

— Мы сошли с парохода неделю назад и сразу поехали навестить одну знакомую семью на Восточном побережье, а теперь едем в гости к кузенам Вероники.

— Канадцам. У вас есть знакомые канадцы, миссис Чапин?

— Нет, не думаю, — ответила Эдит.

— И у меня тоже. Понятия не имею, какие они, — сказала мисс Плейстед. — А можно мне умыться?

— Я как раз собиралась вас туда проводить, — сказала Эдит. — А после этого хотите выпить чаю?

— Мне бы лучше джину, если вы не возражаете. И если, конечно, у вас есть джин.

— Джин с содовой? — спросила Эдит.

— Джин и все, что угодно, кроме кока-колы, — сказала мисс Плейстед.

— Тогда джин с содовой, — сказала Эдит. — Я провожу вас наверх.

— Пожалуйста, не надо. Я найду дорогу. Я в чужих домах просто обожаю всюду совать свой нос.

— Барбара, а ты? — спросила Эдит.

— Я уже умылась в гараже, — твердо ответила Барбара.

Мисс Плейстед ушла бродить по дому, а Эдит и Барбара принялись откровенно разглядывать друг друга.

— Столько лет, — проговорила Барбара. — Столько лет.

— Я часто о тебе думала, — призналась Эдит.

— А я о тебе, — сказала Барбара. — Тебе нравится супружеская жизнь?

— Что за странный вопрос после восемнадцати лет замужества, — ответила Эдит.

— Ты считаешь, он странный? — спросила Барбара. — Я и не думала, что ты выйдешь замуж. И весьма удивилась тому, что ты вышла.

— И я очень счастлива, — сказала Эдит. — У нас двое детей: девочке шестнадцать, а мальчику двенадцать.

— А сколько лет твоему мужу?

— Джо сорок пять, — ответила Эдит.

— А где он сейчас?

— Сейчас он в Монтрозе. Монтроз — город в Пенсильвании. Играет в гольф. Мы оба теперь играем в гольф, — сказала Эдит. — Расскажи мне о себе.

— О себе? Ну ты и сама видишь, — сказала Барбара.

Эдит неторопливо кивнула.

— В девятнадцать лет я вышла замуж, — сказала Барбара. — Боюсь, что парню здорово досталось. Но и мне тоже. С точки зрения наших семей, мы с ним были идеальной парой, но я долго не продержалась, и он чувствовал себя обманутым. Почти два года мы изо всех сил старались сохранить наш брак… а потом я пошла к его отцу и все честно ему рассказала.

— Не может быть?

— Развод прошел тихо, без всякого шума. С тех пор я почти все время живу за границей. Моей семье это только с руки. Когда я их навещала на прошлой неделе, мне пришлось поселить Веронику в отеле. В Европе к нам относятся спокойно. Мы им не нравимся, но по крайней мере они на нас, как здесь, не глазеют.

— Наверное, так оно и есть, — согласилась Эдит.