Время быть русским

Они великолепно держат удар, но неумело атакуют, выигрывают в обороне, но не владеют искусством наступления.

В-пятых, в результате этих, и ряда других причин, им не удается сформировать эффективную идеологию. Выдвинутая ими идея государственного патриотизма вытекала из этих факторов. Она позволила им четко обозначить рубежи обороны и удержать их, но она стимулировала и укрепила все эти негативные качества. Но патриотизм по определению не может быть идеологией, так же, как любое чувство не может быть наукой. Патриотизм — это любовь к Родине, но сам по себе он не объясняет, в чем польза Родины, что нужно сделать, чтобы ей было лучше.

Отсюда — нет доктрины преобразования, нет устремленности в будущее.

Выдвинув доктрину патриотизма, не наполненного классовым, проектным содержанием, коммунисты защитили и реабилитировали это чувство, но чувство слепо по определению и они замостили, подготовили почву для того, что можно определить как буржуазный патриотизм Путина, сделали общество готовым принять идею укрепления государства, но забыли объяснить, чье это должно быть государство — и сами направили избирателей под знамена "Единства".

…Знамя сверхсовременной, сверхнакаленной идеи будущего несут люди, являющиеся носителями консервативного темперамента и архаичных устремлений. Энергия будущего и энергия прошлого уничтожают друг друга, обнуляют, не давая коммунистам победить и взять власть ни как коммунистам, ни как консерваторам. Это, а не сила власти, — причина всех поражений КПРФ».

Сказано беспощадно, но абсолютно точно.

В-седьмых, в силу всего изложенного коммунисты выродились в не просто недееспособную, но в соглашательскую, системную «оппозицию» — в псевдооппозицию. Власть душит коммунистов в нежно-стальных объятиях. Путин отводит красным строго очерченное (вначале Глебом Павловским, а теперь Владиславом Сурковым) политическое пространство. Ни шагу за край этого чертежа! Системная оппозиция должна знать свое место. И она его знает.

КПРФ бережно-бережно хранила себя все эти годы, начиная с кровавого 1993-го. Ради чего хранила себя партия? Якобы ради пущей борьбы с антинародным режимом. И многие верили в это. И многие голосовали за КПРФ. И вошла в 1995 г. КПРФ в Думу и расселась там в самом большом количестве кресел.

И что? И ничего.

Даже импичмент Ельцину не сумели провести. Нарочно протянули время и упустили момент, когда вся Дума была возмущена отставкой Примакова.

Набравшись однажды смелости, коммунисты провалили Черномырдина — спасибо. Но уж затем смиренно утверждали всех, кого предлагал Ельцин — Примакова, Степашина, Путина. Как до того утвердили Кириенко. О, потом, после отставки, они ругали Кириенко и Степашина! Как впоследствии и Примакова, с коим были не разлей вода, пока тот правил. Знали всем им цену всегда — но утверждали в должности, прогибаясь перед “презираемым и ненавидимым” президентом. Для чего? Чтобы уцелеть, выжить! Зачем? Для борьбы с режимом!.. Сказка про белого бычка.

Заявив: «Россия исчерпала лимит на революции», Зюганов похоронил КПРФ как политическую силу. Отказ от нелегитимных форм борьбы привел самую массовую партию России к полной импотенции. Можно было бы понять, если бы партия, на словах исповедуя легитимизм и открещиваясь от экстремизма, на деле поощряла бы индивидуальный террор или иные формы силового давления на власть. Тогда она могла бы претендовать на реальный авторитет и политическое влияние. А так? Если ты никому не страшен, значит ты никому не нужен — беспрекословное правило игры.