Время быть русским

Отсюда, она не может противопоставить пропагандируемой властью утопии — утопии рыночной экономики — свою утопию, утопию социально-экономического устройства XXI века, а потому оказывается неубедительной для тех, кто готов разочароваться во власти, но не видит в коммунистах того, чем можно очароваться.

В-третьих, основу партии составляют люди с позднесоветским темпераментом. Это естественно, поскольку в КПРФ пошли люди, которые "сохранили верность" прежним ценностям и прежнему образу жизни. В апелляции к этому, как и к более высокому уровню жизни, существовавшему в СССР, по сравнению с РФ, — один из компонентов ее силы. Однако позднесоветский темперамент — это не темперамент преобразователя, строителя, это темперамент гражданина благополучного общества, который считает мир в основном совершенным, в основном подлежащим сохранению, если же и нуждающимся в совершенствовании — то частных, постепенных и осторожных…

Протобуржуазному обществу противостоят люди с консервативным темпераментом. Их сознание — верно идеям социализма, но их подсознание, ведя их в атаку против этого строя, неизбежно ведет ее не с позиций "послекапитализма", а с позиций "докапитализма". Отсюда — постоянно пробивающаяся архаика. Отсюда постоянная тяга к образам и символам досоветского периода, отказ от атеизма, стиль речи ряда публицистов и ораторов, который был бы приемлем во время Великой смуты, или в лучшем случае — в войну 1812 года, но невостребован в XXI столетии.

В-четвертых, волевой и энергетический дефицит. Достаточно хищной и энергетичной власти нуворишей противостоят люди, алгоритмы поведения которых были сформированы на абсолютно иной социальной практике. Элита КПРФ генетически связана со старой советской элитой. Однако основным алгоритмом этой элиты была минимизация ошибок. В аппаратной борьбе выигрывал не тот, кто делал лучше, а тот, кто меньше ошибался. В этом то же компонент силы КПРФ, минимизирующей свои ошибки и использующей ошибки власти как в общеполитической, так и аппаратно-элитной борьбе. Но значительно в большей степени установка на минимизацию ошибок является в условиях реального политического пространства слабостью. Нет навыка атаковать, нет здорового авантюризма, нет вдохновления риском.

Если в аппаратной борьбе выигрывает тот, кто меньше ошибается, то политическую борьбу выигрывает тот, кто не боится рисковать, кто может атаковать, как Бонапарт или Ленин: "начнем, а там — видно будет".