Времени нет

Эдем устроился не за рабочий стол — с массивными малахитовыми письменными принадлежностями, с лампой на золоченой ножке, с мраморным пресс-папье, с аппаратами связи и ультрабуком, — а на кожаный диван. Нога необычно ныла, и Эдем, закатив штанину, принялся ее массировать, заодно осматривая кабинет в цветах малахита, темного золота и жженой умбры. Все здесь казалось тяжелым, безжизненным и бессмысленно дорогим. От картин в выпуклых рамах на стенах Эдем поморщился — это были преимущественно натюрморты, а они всегда казались ему не более чем черновиками, которыми художник настраивает себя на настоящую работу. Книги в шкафу были разложены по цвету, из чего становилось очевидно: их собрали для интерьера, а не для чтения. Пепельница на столе казалась такой новой, как будто ее ни разу не использовали по прямому назначению.

— Небо ясно, — Гарда закончил выстраивать шахматную композицию и начал перебирать бумаги на столе.

Эдем опустил штанину. Гарда сложил бумаги в аккуратную стопку — чтобы и краешки не торчали.

— Бьюсь об заклад, будет дождь, — возразил Эдем, не потому, что доверял метеопатии больше, чем ясному небу за окном, а желая осадить самоуверенного главу администрации.

Гарда нырнул в боковую комнату и вернулся через минуту с медицинским саквояжем, из пузатой утробы которого на стол переместились две баночки с пилюлями и непочатая бутылочка «Эвиана». Гарда вытряхнул по таблетке в пепельнице и налил полстакана воды.

— Мазь понадобится?

От мази Эдем отказался, а стакан опорожнил.

— Я уволил для вас вторую половину дня для подготовки к воскресным дебатам. Через пятнадцать минут соберут завтрак. Через сорок восемь минут — совещание с силовиками, — Гарда говорил, закатив глаза, словно все расписание было выбито у него на внутренней стороне век. — В 11:00 телефонный разговор с президентом Азербайджана. В 11:35 встреча с главами фракций. В 13:00 — обед с саудовским…

— Отмените разговор, — перебил его Эдем.

— …послом, — все же закончил Гарда.

— В одиннадцать мне нужно быть на похоронах. Да и вообще, отмените на сегодняшний день все переговоры. Мне плохо. Публичные мероприятия сегодня?

Последний вопрос Гарда вроде бы и не услышал, но упоминание о похоронах, похоже, его неприятно поразило. Может, потому, что была полной неожиданностью, а неожиданностей он не любил.

— Мое участие в публичных мероприятиях тоже отмените, — четко распорядился Эдем.

Он понимал, как могут вульгаризировать похороны государственная охрана, свита и камеры, если он отправится на кладбище как президент. Но не поехать на прощание с Фростовым он не мог.

— Я бы не хотел, чтобы об этой поездке стало известно. И вообще, введите ослабленный режим охраны — будем считать сегодняшним день таким, когда ничего не происходит. Со мной ничего не происходит, — уточнил он, вспомнив, с чего началось утро.

Гарда зашуршал в саквояже. Это продолжалось так долго, что Эдем решил — глава администрации просто смешивает все, что там есть, но мысли его кое-где, пожалуй, в тяжелых воспоминаниях. В конце концов он вытащил блистер с таблетками.

— Хорошие успокоительные, — бодро сказал Гарда. Он снова был в этом кабинете и ничего не спрашивал о том, на чьи похороны собирается президент. — Делают швейцарцы, хотя казалось бы, чего им волноваться? У нас еще не сертифицированы, но на черном рынке уже живо торгуют индийскими дженериками, раз в пятнадцать дешевле оригинала.

Эдем отмахнулся. Тогда Гарда вытащил бутылочку.

— Держит голову ясной. Наше производство.

Эдем отказался бы и от нее, но этикетка показалась ему знакомой. Голубая бабочка, которую еще не успел подхватить ветер. С неожиданным для Гарди волнением он взял предложенную бутылочку. Вертел ее так и эдак, разглядывал, наконец открутил и выкатил на ладонь желтую таблетку. Она пахла, как детское лекарство от кашля.

— Это что за голубая бабочка?

Ответ Гарды удивил:

— Морфо. Хотя производители наверняка называют его просто «голубую бабочку».

— Ценю ваши энциклопедические знания, но что он значит?

— Символ избавления от всех болезней, — ответил Гарда и, поняв наконец, чего от него хотят, добавил: — Это логотип компании-производителя.

Эдем не ошибся: именно эту бабочку он видел вчера.

— Вы слышали о поражении Митча? — Гарда уже вдохнул воздух, готовый дать справку: похоже, знания у немногословного главы администрации были действительно энциклопедические. — Мне хватит «да». На днях я держал в руках лекарство от него. Насколько мне известно, его разрабатывала компания «Фарм-Фьюче», но на пробирке был этот самый логотип с голубой бабочкой. Возможно, это просто совпадение, но выясните для меня что к чему. Быстрее. Сегодня.

Гарда снова закатил глаза, запоминая информацию.

— «Фарм-Фьюче», — повторил он.

Эдем отложил желтую таблетку в пепельницу — день мог быть богат сюрпризами, — и вернул флакон.

— Начните прямо сейчас, к завтраку, — Эдему не нужно было четко смотреть на дверь, чтобы намек дошел до адресата.

Гарда выходил вызывающе долго: собрал лекарства, вернул саквояж на место, снова поправил корреспонденцию, перенес на журнальный стол пульт телевизора.