Времени нет

Между домом и калиткой горели две лампы. Что ж, несколько секунд на свете не страшны. Они добегут до ворот, а там их уже не остановить. Главное — не оглядываться — в случае, если шум привлечет внимание Кристины, и она подойдет к окну. С затылка она их не узнает.

— На счет три, — сказал Эдем. — Раз…

Инара вместе со своим велосипедом резко сорвалась с места и до калитки добежала со скоростью гепарда. Засов выскочил из паза, как отскакивает пистолетный затвор во время выстрела. Эдем даже не успел произнести «Два». Ибо уже через мгновение вспомнил: он забыл у бассейна своего рюкзака.

Проклиная собственную забывчивость, Эдем устремился во внутренний двор. Рюкзак валялся на полу у пластмассового стула, потому Эдем нашел его не сразу. Уже надевая своего рюкзака, он услышал, как в доме щелкнула входная дверь. Эдем на цыпочках дошел до угла дома и выглянул.

По двору, в трусах и тапочках, расхаживал дородный мужчина. В руках он держал огромный газовый ключ. Это не Кристина вернулась домой, а ее отец!

— Кто здесь? — мужчина был настроен решительно. — Выходи!

Он двигался в сторону открытой калитки, но останавливался после каждого шага и напряженно высматривал в глубине сада незваных гостей.

Эдем понял, что будет дальше. Муж дойдет до калитки, выглянет на улицу (хорошо, если Инара не осталась ждать Эдема у ворот), затем закроет выход на свободу и пойдет в бассейн. Чтобы спастись, Эдему придется забежать в дом из внутреннего двора, а выбежать из главного входа. Велосипедам придется пожертвовать, с сожалением констатировал Эдем. Для студента это большая ценность. В ближайшие годы он точно не сможет собрать на такой.

Мужчина остановился в шаге от калитки, вслушиваясь в посторонний шум. Вдруг в дальнем углу сада, рядом с забором, раздался пронзительный свист. И сразу же, словно свежая плотва в девичьем пансионе, от двора ко двору начал кувыркаться собачий лай.

Быстро, настолько разрешали тапочки, хозяин усадьбы устремился в сад. Он занес над головой руку с газовым ключом, так средневековый рыцарь поднимал меч, надеясь догнать и разрубить соперника.

Так Инара открывала Эдему путь к спасению. И он воспользовался шансом. Мужчина добежал до середины сада, когда от угла дома отделилась фигура на велосипеде и понеслась прямо в приоткрытую калитку. Хозяин понял, что его перехитрили. У него оставалась одна возможность наказать незваного гостя. Он размахнулся и швырнул ключом в велосипедиста.

Согнувшись над рулем, Эдем крутил педали со скоростью, которой позавидовал бы и Лэнс Армстронг. Справа от него раздался металлический взрыв — пущенный хозяином дома снаряд попал в трубу.

Инара ждала Эдема на низком старте. Тот вылетел с калитки, притормозил, чтобы войти в поворот, немного налег — и вот уже улица с тремя фонарями осталась позади.

Они мчались по ночной дороге, как стрела — через двенадцать колец, как свет сигнального очага, разожженного на горе в полночь, как первый аккорд хита — по переполненному слушателями концертному залу. Так летит молодость. Ни усталости, ни сомнений, только руки крепко сжимают руль, только асфальт сияет под колесами, ветер бьет в лицо, а рядом всматривающийся вперед партнер. Сердце гнало артериями кровь с уверенностью паровой машины, в которую щедро подбросили угли.

Они выбрались из жилого квартала на пустую трассу. Стало ясно, что погони не будет. Инара отпустила руль, раскинула руки, открывая объятия ветру, и закричала. Эдем подхватил.

Они летели и кричали просто потому, что любили эту ночь, просто потому, что были юные, просто потому, что победили.

3.23

Третий раз за этот длинный, как промежутки между сезонами «Шерлока», день Эдем оказался в кабинете Артура. Крепко зажав в руке пробирку с лекарством, он улыбался Инари и вспоминал ночь у бассейна, дрожь ее ресниц, капельки пота на губе и тонкую полоску живота. Груз, что может испортить мечты, говорила она. Уже тогда Инара была слишком мудра по своему возрасту.

Все могло быть по-другому, думал Эдем. Он мог не встретить ее вчера, и ему не пришлось бы делать единственно возможного для него выбора. Он поднял пробирку к свету: тонкое стекло, резиновая пробка селадонового цвета, этикетка с голубой бабочкой, смахивающей крыльями.

Тишину больничного коридора нарушил торопливый стук мужских каблуков. Его владелец торопился, и Эдем понимал почему. Артура позвали из ординаторской, но не предупредили, кому он понадобился.

Сначала Артур увидел бизнесмена Виктора Шевченко и инстинктивно шагнул назад, но затем перед его глазами захлюпала розовая жидкость в пробирке, и гримасу беспокойства сменила кривая улыбка.

— Хорошо вам досталось. Но теперь понятно, что стояло на кону этого боя, — Артур кивнул Инари и, достав из шкафчика вазочку с конфетами, поставил ее перед гостьей — всегда неженат и всегда галантен с дамами.

— И какой коэффициент был у букмекеров? — поинтересовался Эдем. — Три к одному?

— Букмекеры не успели. Но если бы и похватились, то уверяю — он был бы не в вашу пользу.