Времени нет

Бассейн овальной формы, в котором отражалось звездное небо, — это первое, что он увидел на заднем дворе. Он никогда такого не видел вживую, только в западных фильмах, и там это казалось декорацией городской сказки. Но бассейн был реальным, как и шезлонги, бочки с карликовыми пальмами, пляжные зонтики, мангал, тумбочка без дверцы со свернутыми в рурки полотенцами и неустойчивый пластмассовый столик, еще не завалившийся в сторону только потому, что этот уголок рая был надежно спрятан от ветра. с одной стороны домом, а с другой — живой изгородью.

Инара прислонила велосипед к стене и выхватила фонарь из руки Эдема.

— Лестница, смочи ножки, — посоветовала, как ребенку.

Пробраться сюда было не такой уж плохой идеей, — пришло в голову Эдему. Возможно, это сама судьба устроила ему сегодняшнее приключение: появление незнакомки с веснушками, путешествие по ночному городу, проникновение на чужую территорию. Все ради того, чтобы он прошел на задний двор в усадьбе Кристины, с которой за годы учебы не обменялся и десятком слов, и оказался в таком маленьком свитке, отгороженном от посторонних глаз и жизненных штормов. Чтобы в нем самом зародилась мечта о собственном домике с задним двором, с бассейном и экзотическими деревьями в бочках, где время замирает в воздухе, как на картине, а волнения, напротив, улетучиваются в бескрайнем небе.

Щелчок замка вывел Эдема из оцепенения. Задняя дверь действительно была не закрыта. Инара показала Эдему большой палец и, включив фонарик, исчезла в доме.

В этом свитке все теряло свое первоначальное значение. И Эдем послушался Инары: сбросил сандалии, закатил штаны, сел на краю бассейна и опустил ноги в прохладную воду. Некоторое время смотрел, как на пробужденной прикосновением поверхности растворяются и снова возникают звезды. Вскоре страх и волнение исчезли. Если их здесь и поймают, что им грозит? Ничего такого, о чем следует беспокоиться.

Эдем не знал, сколько так просидел, став частицей большой Безмятежности. Язычок замка снова щелкнул, и в тени дома возник женский силуэт. Когда Инара приблизилась, Эдем увидел в ее руках знаменитый четырехугольник полароедной фотографии и коробку спичек.

— Победа! — она сложила добычу пополам так быстро, что Эдем не успел разглядеть изображение и чиркнула спичкой.

Пламя схватило фотографию, как борзая неосторожного зайца, и в считанные секунды превратило задокументированный след чьей-то жизни в воспоминания. Огонь добрался до пальцев, и Инара бросила фото на землю.

— Можем идти, — девушка растерла остатки ногой.

— Ни за что в мире. Я созерцаю Бесконечность.

Инара пожала плечами, сняла босоножки и, усевшись рядом, принялась чертить фигуры на воде. Время от времени их ноги касались, и тогда по телу Эдема бежал электрический ток. Сюрчали сверчки. В живой изгороди что-то зашуршало, и оттуда выбежал еж. Оказавшись под лунным прожектором, он повел носом и зашагал назад. Где-то ухнула сова. С неба сорвалась звезда.

— А разве можно видеть бесконечность? — спросила Инара.

— В том-то и дело: представить ее невозможно, остается только созерцать.

— Почему нельзя? Представь себя в фильме Линча. Ты оказываешься в комнате, где стены из красного бархата. Отодвигаешь одну из стен — и попадаешь в другую, такую же. Отодвигаешь вторую — и снова в комнате с бархатными стенами. И так — куда бы ты ни шел. Или вот музыка. Легко представить, что с потолка во время твоего путешествия льется одна и та же фортепианная мелодия, — и это продолжается бесконечно.

— Я люблю созерцать, а не строить теоретические расчеты.

Эдем лег навзничь на скрещенные под головой ладони и, закрыв глаза, замер. Если бы звезды исполняли желание, он бы приказал, чтобы это мгновение длилось вечно: прохладная вода бассейна, шорох ежа в живой изгороди, черная простыня неба и веснушчатая девушка, порой касающаяся его стопы своей.

— Музыка создана вопреки этому миру, — сказал Эдем после долгого молчания.

— Что? — не поняла Инара.

— Музыка создана вопреки этому миру, — повторил Эдем. — В ней есть то, чего так мало в мире, — гармония. Бассейны в загородном доме или путешествия в любую точку мира достаются нам в большинстве своем под осень нашей жизни. Почему не сейчас, когда краски ярче, шоколад слаще, а желания острее? Это было бы так гармонично. Однако у нас появится возможность кругосветного путешествия в том возрасте, когда утром уже не захочется выходить из удобного номера с чистыми полотенцами и джакузи.

Инара тоже легла на спину, но ногами болтать не перестала.

— Тогда нам не о чем было бы мечтать, — сказала она.

— Или в наших мечтах было бы больше волшебства.

Вдали проехала машина, ее встретил и провел собачий лай, и снова стало тихо.