Времени нет

— Или в теле президента, — повторил он. — В мозгу человека происходит много химических реакций, которые могут обмануть его самого относительно того, где он был и что делал. Но если хотя бы на миг предположить, что это правда, значит, лекарство было в твоих руках, но ты сам отдал его мальчику?

Я улыбнулся, вспомнив, как Орест летел на самокате. Моя улыбка и стала для Артура ответом.

— Ты не все знаешь о лекарствах, — сказал он задумчиво и медленно. — Подожди меня пару минут.

— Мне нужно сделать важный звонок.

— Позволь мне поступить наконец правильно, сукин ты сын! Сядь на диван и подожди меня.

Что я мог возразить?

Артур вышел, а я очутился у окна. Из этого кабинета открывалась не самая интересная панорама: дома от горизонта и до горизонта. В моей коллекции были виды на ущелья, утопающие в зелени, на оранжевые сады, на дымку над озером, на людную Пятую авеню, но я поймал себя на мысли, что этой картины многоэтажек мне не хватит. После таких откровений мы не сможем с Артуром остаться друзьями, и вряд ли я побываю в этой комнате. Если и придется — буду не более чем пациентом, а их не пускают в окна.

Я вернулся к фотографии убежища. Смахнул рукой толщу лет и увидел на ней мальчика. В детстве я много времени проводил у окна в ожидании своей судьбы — собственно с тех пор и коллекционировал пейзажи. Но этот мальчик невзлюбил сидеть у окна. Он уже не питал иллюзий, что однажды у него появятся родители, он не хотел видеть взрослых, которые заходили в ворота приюта не за ним, он не хотел потерять родителей в третий раз.

Артур вернулся раньше, чем обещал. Он ворвался в кабинет размахивая палкой.

— Это что?! — кричал он.

Мне была хорошо знакома эта палка — ведь вчера я провел с ней целый день, а к вечеру бросил в палате, перепутав с подарком Артура.

— Это президентская трость. Вчера вышла неразбериха, и президент случайно оставил его в моей палате, — говорить о самом себе в третьем лице было необычно. — Зато он прихватил мой — с розовым набалдашником. Звучит бессмысленно, конечно, но в тот момент все было очень естественно. Теперь его уже не вернуть.

— Почему не вернуть? — из побелевших пальцев Артура можно было предположить, что при необходимости он выбьет из меня всю правду этой же палкой.

— Президент оставил его с поличным. После моего звонка полиция заберет палку с ее отпечатками как вещественное доказательство. Не думаю, что смогу прожить столько, чтобы получить его обратно, — обеспокоенность Артура передалась и мне. — Да перестань дергаться, объясни, в чем дело.

Артур прислонился к стене. На этот раз палку понадобилась ему.

— Это была не розовая вода, — глухо сказал он, — это был образец лекарства, который я сохранил для тебя. Достаточно было подделать один документ. Изысканное решение больного ума — ты ходишь с лекарством в руке и не подозреваешь об этом.

Мне перехватило дух. Я вспомнил, как та палка застряла во тьме среди стальных конструкций, и я не успел вытащить ее оттуда.

— Там было лекарство? — я должен был повторить, чтобы осознать услышанное в полной мере.

Артур кивнул.

— Да ты просто болен! — выдохнул я. — Это нельзя оправдать ни одной детской травмой, даже ненавистью оправдать нельзя.

— Я бы не допустил твоей смерти. Но то, что ты неделю, месяц носил бы лекарство с собой, думая при этом об отпущенном тебе времени… Какое-то мгновение мне даже показалось, что это достаточная расплата за то, как пришлось страдать из-за тебя мне.

Мне было уже не до его рефлексий. До начала концерта не так уж много времени. Посошок точно еще там. Я представил президента, который, очнувшись сегодня утром под сценой на стадионе, стремился как можно скорее выбраться из лабиринта стальных конструкций и исчезнуть с места преступления. Однозначно, он даже не упомянул о палке.

Но нужно пойти туда и проверить. Если у меня появился шанс на долгую жизнь, я не могу рисковать тем, что палка осядет на складе с вещественными доказательствами, или вообще исчезнет, если президент и глава его администрации договорятся с министром внутренних дел.

Я оттолкнул Артура и поспешил к пожарной лестнице, по дороге включая приложение для вызова такси.

— Куда ты? — Артур не отставал. — За палкой? Я увезу.

Он попытался схватить меня за плечо. Я скинул его руку, открывая дверь на пожарную лестницу. Перепрыгивая через ступеньку, я слышал стук ботинок Артура над своей головой.

— Не вмешивайся! — крикнул я, когда он догнал меня на стоянке.

В ответ он схватил меня за шиворот и больно прижал к стальной трубе ограды.

— Послушай, Эдем, я отвезу тебя, куда нужно, и это станет шагом к обнулению. Мы отдадим друг другу долги, мы не будем испытывать никаких обид. Можем вообще забыть о существовании друг друга, если хочешь. Забирай свое лекарство, введи в кровь и живи дальше, словно этой истории никогда и не было. А я в дальнейшем не буду мучить себя мыслью, что допустил чью-то смерть. Я ведь врач — я спасаю жизнь, а не наоборот!

Артур отпустил меня и нажал кнопку сигнализации на брелочке. В углу стоянки пискнул его "форд".

— Машина подана, — сказал он.

5:15