Времени нет

— В праве существует такое понятие, как традиция, — я бросил реплику без приглашения судье и, обнаружив, что она не вызывала возражений, продолжил. — Во время предыдущих двух дней я попеременно оказывался в телах двух человек, один из которых освоил профессию музыканта, а второй был предпринимателем. В обоих случаях истец, то есть я, просыпался в восемь часов утра и покидал занятое тело ровно в полночь. Обе стороны без слов согласились с таким положением вещей, и он стал традицией. Подчеркну, что она отвечает и здравому смыслу — сутки заканчиваются в полночь, — и традициям всех заключенных ранее договоров: если у них указана дата, но не указано конкретное время, то подразумевается, что указанный срок истекает в полночь. Истец рассчитывал свой день так, чтобы успеть все сделать до того, как пройдет время, заложенное в традицию. Однако на третий день ответчик нарушил установленное между ними правило без предупреждения со своей стороны. Вот почему его действия — это нарушение договора.

Судья махнул морщинистой рукой, приглашая Саатчи к ответу. Что ж, формат заседания был определен — обмен репликами.

В руках джина материализовались два листа, один из которых он положил перед судьей, а другой протянул мне. Я взял его, несколько опасаясь, и не зря — волна холода пробежала от моих пальцев до самого плеча, и я вспомнил о чудесных шахматах, приобретавших температуру человеческого тела.

— Ни о каком нарушении и речи быть не может. Ваша честь это расписание истца за три дня действия договора. Действительно, в первые два дня он просыпался в теле аватара в 8:00 и покидал его в 23:59:59. Однако взгляните на третий день. Истец проснулся в 7:14, на 46 минут раньше, чем положено. Таким образом, он нарушил установленное между нами правило просыпаться в 8:00. И по состоянию на 23:55 он пробыл в чужом теле уже на 41 минуту дольше заложенной традицией.

Из всех присяжных, казалось, наши танцы вокруг цифр заинтересовали только толстяка в костюме, которому были интересны любые спектакли, и бабушку-боже-летечко. Она взяла в руки выданный каждому присяжному карандаш, покрутила его между пальцами и спрятала в свою сумку так ненавязчиво, словно ее пальцы жили отдельной от нее жизнью.

— Прошу обратить внимание, ваша честь, что своим заявлением ответчик признает установленную между нами традицию, — я поднял пальца, фиксируя свою первую победу. — Но я ее не нарушал, потому что проснулся не по своей воле. Меня разбудили: президент, в теле которого я находился, должен был принять решение, от которого зависела жизнь людей. Мог ли я отказаться вставать? Мог. Уснул бы я снова? Наверное, нет, и ответчик в любом случае заявил бы сейчас присяжным, что это было время, когда я не спал. Также прошу отметить, что традиция учитывает не общее количество часов, проведенных в теле аватара, а предельное время. И это время — без одной секунды на север, но никак не 23:55. Если бы ответчик руководствовался соображением общего времени, он должен вывести меня из чужого тела в 23:14. Однако он этого не сделал, потому что отталкивался от правила предельного времени.

Я вернулся за свой стол, а джин защелкал, скептически оценивая мой триумф.

— Одно не следует из другого, ваша честь. Я не обязан был вывести истца из чужого тела ровно через шестнадцать часов после того, как он в нем оказался. Я просто имел на это право. А соответственно, мог воспользоваться этой возможностью когда угодно после 23:14. В 23:55 я ею воспользовался.

Присяжный-подросток тяжело задышал. Похоже, возня с цифрами его запутала, и в ней закипала ярость. Он вполне может запустить в одного из нас охотничий нож, подумал я.

— Итак, истец, — судья повернул ладонь в мою сторону, чтобы присяжным было понятнее, — объяснил договор о традиции иначе, чем ответчик. Истец считает, что мог находиться в теле до конца суток, ответчик считает, что его обязательства действовали ровно шестнадцать часов в сутки. Сам договор, составленный кое-как, не дает точного ответа на этот вопрос. Поэтому я запрещаю обеим сторонам в дальнейшем использовать довод о традиции в этом процессе. Ответчик может продолжить.

Часть присяжных синхронно закивала, поддерживая решение судьи.