Времени нет

Их было семь. Ухоженная дама в пышном платье, со сплетенной в венок косой и россыпью колец на руках. Подросток — я не поверил своим глазам, — который играл охотничьим ножом. Песчаный панок в костюме, использовавший свой огромный живот как удобную подставку для рук. Девушка в мужской рубашке, сузив глаза, бросала быстрые взгляды на перстни ухоженной дамы. Старик с непропорционально длинными руками; время от времени он поглаживал свое колено, задевая узловатыми пальцами бедро девушки рядом. Широкоплечий парень, чье лицо было выпито до дна; он тупо смотрел в деревянную парту перед собой, и если бы его ресницы не шевелились, можно было бы подумать, что он умеет спать с открытыми глазами. И наконец, бедно одетая бабушка, которая держала на коленях котомку, похожую на ящик. Эти семь были нашими присяжными. Душами, которые должны были решить судьбу мою.

— Я буду сам защищать собственные интересы. А ты можешь выбрать адвоката сам из умерших или тебе его предоставит Высший справедливый суд, — проинформировал меня Саатчи. — Здесь нет кодексов. Суд построен на принципах логики и справедливости, поэтому тебе понадобится не крутой, а юрист, способный зажечь пламя в их серых сердцах.

— В таком случае я хочу защищать себя сам, — заявил я.

— У меня было сотня лет, чтобы подготовиться к такому суду, — предостерег Саатчи.

— Всю свою жизнь я положил на эту профессию. Чего она стоит, если на кону стоит моя душа, а я не готов защитить себя?

Зал суда не отличался от десятков других, где мне приходилось бывать. Необычным был разве что прибитый к стене щит за спиной судьи — гравировка на нем изображала сюжет с деревом познания, с которого свисал змей.

Судья был так худ, будто его неделю держали под палящим солнцем, пытаясь выжать остатки жидкостей и жиров и, достигнув своего, отпустили на работу. Он сидел за своей кафедрой на деревянном кресле, как сфинкс, который подготовил лучшую загадку, и просматривал бумаги. Время от времени он бросал взгляды на меня, то на Саатчи, то на присяжных, и тогда казалось, что его глаза впитывают в себя свет.

Иногда неверие набрасывается на человека из-за спины, держит его за руки, вгрызается в шею. Теперь, очутившись в зале суда, я подумал, что, возможно, ошибся, решив вступить в бой без помощи. Но пули не вернешь в ружье. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как выиграть этот суд самостоятельно.

Судья дочитал и бросил бумаги на стол, сбив молоток с подставки. Присяжный с выпитым лицом впервые поднял глаза — взглянуть на источник шума, но все, что происходило, оказалось недостаточно интересным для того, чтобы нарушить ритм его покликаний.

— Нестандартный контракт. Наш ответчик или мятежник или не наилучшим образом выполняет свою работу. Рекомендую Высокой комиссии по правам джиннов провести проверку, — судья обращался к кому-то в зале, но смотрел на Саатчи, который затаил бы в этот момент дыхание, если бы джины вообще дышали. — Итак, истцу, вы хотите расторгнуть этот договор. На каком основании?

Задавая вопросы, судья не отводил взгляда от Саатчи. Не знаю, принято ли вставать в Высшем справедливом суде, но я встал.

— Ваша честь, согласно положениям законов Логики, согласно пункту 8.1 вышеназванного контракта, сторона, поименованная Человеком, может расторгнуть договор в одностороннем порядке, если сторона, поименованная Джином, не выполнит взятые на себя обязанности. Пока мы видим пренебрежение условиями контракта. Джинн обязывался обеспечить Человеку пребывание в определенном человеческом теле в течение дня. Конечно, имеется в виду не световой день: это время проходило в 23:59, и не забывайте еще о 59 секундах. Однако ответчик унес истца из тела за пять минут до полуночи. Таким образом он нарушил право Человека воспользоваться оговоренными в контракте привилегиями в полном объеме. Поэтому истец считает, что ответчик самовольно возбудил свои обязанности. А значит, истец имеет право считать договор невыполненным и аннулировать его без каких-либо для себя последствий.

— Ответчик согласен с таким аргументом?

Саатчи тоже встал, но смотрел не на судью, а на щит за его спиной.

— Сторона защиты считает обвинения в нарушении условий контракта необоснованными, ваша честь. Договор не использовал слова «сутки» и не прописывал точного времени, в течение которого истец должен был находиться в чужом теле. Поэтому я, как одна из сторон договора, не нарушил взятых на себя обязанностей. Истец манипулирует фактами.

Пузатый присяжный пошел вперед, слушая обмен репликами — слово «договор» задело его, как крючок — окуня.