– Да, – протянула она, смахнув слезу, когда он закончил говорить, – диво дивное, поверить трудно, но, видать, взаправду такое возможно, коли ты рассказываешь. Не выдумать такого никому нарочно… Печально зело… А жена у тебя великая, знатная женщина – не зря мать ее нарекла Ангелой. Жалость-то какая, что не пришлось мне повстречаться с ней, ох жалость-то. Не каждый человек способен животом своим пожертвовать за других или за любовь, да будучи с дитем… Бог успокоит ее душу, если она уже мертва, а если жива – пусть случится чудо. Ты не должен убивать себя, это будет негоже по отношению к ней, зря все получится, стало быть.
А то, что ты рассказываешь – чудно, конечно. Оказывается, и на небе люди живут, надо же… Ну, знать, на все воля Господа. А я ведь догадывалась, что вы не от мира сего, Коли так, то тебе нужно жить на нашей земле с опаской, и никому более не говорить, кто ты и откуда. Не хочешь оставаться с нами, живи тут. Ты можешь охотиться, а я буду продавать шкуры или менять тебе на продукты. Здесь, в горах, тебе будет спокойнее, а чтобы не скучал, оставлю с тобой Богдана. Я же еще похлопочу, чтобы тебе выправили пашпорт, как на моего сына. Денег-то ты нам в достатке оставил. Без бумаги в этой жизни человек – не человек, не дай Господь, еще и арестуют. Хоть мы и далеко от Большой земли, а у бедного человека всегда и везде найдется хозяин… Ну, ладно, пора мне. Пока вы тут не оголодаете, а завтра приду.
– Спасибо тебе, матушка, если бы не ты…
– Это тебе, сынок, спасибо, что ты у меня объявился. Ну, пошла я.
С этими словами женщина отправилась в обратный путь.
– Дядя Камрин, чем мы сегодня будем заниматься? На охоту возьмете меня? – спросил Богдан сразу после ее ухода.
– Если сделаешь одно одолжение, – попытался улыбнуться Камрин.
– Какое?
– Во-первых, не называй меня «дядей». Во-вторых, не называй меня на «вы», мы же с тобой друзья. А то и я начал перенимать ваши обычаи.
– Хорошо, коли вы… коли ты так желаешь, – улыбнулся мальчишка.
– Ну а теперь, давай – готовь охотничьи снасти, а я пока побреюсь.
Богдан хихикнул:
– А вы… то есть, ты, Камрин, как немцы да англичане бреешься! А у нас мужики все больше с бородами, только офицеры флотские бреются. Говорят, при императорском дворе в Санкт-Петербурге, все бреются…
Камрин не нашелся, что на это ответить, развел руками, улыбнулся и занялся своим делом.
Приведя себя в порядок, он вдруг вспомнил о том счастливом времени, когда только и делал, что дразнил Афру. Боль и тоска снова прокрались в его душу.
Он вышел из пещеры, вдохнул полной грудью морозный воздух и почувствовал некоторое облегчение:
– Надо жить, Ангела, – сказал он, обращаясь к высокому небу и заснеженным верхушкам елей. – Любовь моя, обещаю тебе, что эта суровая жизнь не сломает меня, и ты будешь всегда со мной…
Камрин быстро привык к маленькому сорванцу, да и Богдан привязался к нему. Камрин учил его стрелять из лука, владеть ножом и в случае опасности защищать себя. Исходив немало по заснеженной тайге, с богатой добычей они вернулись к пещере:
– Это твоя удача, браток, – воскликнул Камрин, хлопая Богдана по плечу. – Ты, наверное, проголодался?
– Мужчина должен быть терпеливым, – ответил Богдан с серьезным видом. Бабушка это часто повторяет, когда мы просим есть. Теперь у нас будет много мяса, правда, Камрин? Бабушка будет довольна.
– Теперь, брат, вы никогда не будете голодать – я этого не позволю. Но и ты тоже должен мне помогать. И еще ты должен молиться. Ты должен каждый день молиться за себя, за родных, за свою землю, за людей, даже тех, которых не знаешь.
– Но чего ж за них молиться, если я их не знаю? Они же нам не помогают!
– Надо молиться для блага всех!
Поздним вечером женщина пробиралась по заснеженным тропам к пещере. Запах жареного мяса донесся до нее раньше, чем она, уставшая и измученная, вошла в пещеру и опустилась на скамейку, не без удовольствия наблюдая за Богданом.
– Меня угостите, молодцы? С утра во рту ни крошки не было. Аж уже голова кружится.
Недолго думая, Камрин передал гостье лучший кусок жареного мяса.
– Богато живете, – проговорила она, указывая на уже растянутую для просушки шкуру оленя.
– Мы думали, что сегодня не придешь. Говорила утром, а сейчас уже темно.
– Вы же не знаете, что я вам скажу. Я купила дом, рядом с участком хозяина. Он сам привез меня туда, на своей упряжке и сказал, что все бумаги готовы, потом принесет сам. Что делают деньги с человеком!.. Другой раз я бы в жизни не сидела с ним, да, видимо, украшения были очень ценные.
– Это большая радость, матушка, сейчас нальем горячего молока и отметим. – И Камрин хотел дотянуться рукой до чугунка с молоком, но женщина остановила его.