Времена года 3. Бастион

– Почему я здесь? – спросила она, осторожно спуская ноги на пол. Правое бедро, с внешней стороны украшенное внушительной гематомой с узором воспаленных царапин, протяжно заныло. "И где Валера?" со страхом добавила она про себя.

– Ты звала, и я пришел, – ответил Клим, в упор посмотрев на нее. "Я звала, но не тебя" с горечью подумала Мира. – Тебе нужна была помощь, поэтому я отнес тебя сюда. – "Как будто больше некуда было" скептично добавила она.

Про Валеру он даже не упомянул, но ответ на вопрос, который она так и не задала, сквозил между строк: Валеры здесь не было.

Он не слышал ее криков, он не пришел ей на помощь – поэтому она была здесь и, какую бы сделку Валера не заключил с командиром, чтобы ее не трогали, было уже неважно, потому что в Бастионе, месте, откуда не возвращались, с Климом она была один на один.

– Кто это был?

Перед глазами всплыло безжизненное лицо человека в плаще. На коже вспыхнули капли его горячей крови. Она провела рукой по лицу, но ничего засохшего не ощутила. Видимо, ее стерли с нее, как и обтерли кровь с ее бедра.

– Наемник. Из Осени, – ответил командир, не сводя с нее теперь уже задумчивого взгляда, от которого у Миры внутри все переворачивалось.

– Да уж, привет из Осени он мне очень оригинально передал, – заметила она, проводя рукой по спутанным волосам.

Слова благодарности за спасение ее жизни никак не шли с языка, и она не придумала ничего лучше, как тактично промолчать об этом.

– Тебе нужно поесть, – в приказном тоне произнес Клим, прерывая ход ее мыслей. Встав со стула, он придвинул к ней ее синие кеды.

Есть ей не особо хотелось, а вот пить хотелось страшно. Проглотив недовольство от его приказного тона, Мира зашнуровала кеды и поднялась. В висок ударила острая до тошноты боль. Голова закружилась и она покачнулась.

Клим бесцеремонно подхватил ее на руки и уверенно двинулся к двери.

– Отпусти! – извиваясь, как рыба, выброшенная на берег, не менее приказным тоном потребовала она. "Что ж за привычка такая у стражей руки распускать?" возмущенно подумала она.

Страха перед Климом она не испытывала, а вот неприязнь, тщательно укорененная в ней стараниями Руслана и Валеры, могла в любой момент вырасти. Одна только его жуткая борода этому уже поспособствовала.

Командир стражей остановился в двух шагах от двери и растерянно заморгал. "Не привык, чтобы ему приказывали" отметила про себя Мира.

– Поставь меня, я сама могу идти, – делая упор на каждом слове, добавила она.

– Уважаю твое желание быть независимой, но, боюсь, ты просто не сможешь идти сама, – спокойно возразил он, глядя на нее сверху вниз.

– Пусти! – повторила Мира, с вызовом отвечая на его взгляд. Может, он и был командиром для кого-то, но точно не для нее.

С сомнением вздернув одну бровь, Клим сделал так, как она хотела, и, поставив ее на пол, немного отошел.

Гордо поправив задравшуюся майку, Мира с присущим ей достоинством сделала шаг и чуть не закричала от боли, пронзившей правую ногу от пятки до тазобедренного сустава. В глазах потемнело и, в поисках опоры, она схватилась за так вовремя подставленную крепкую руку командира, отреагировавшую на ее прикосновение статическим разрядом.

– Я же говорил, что сама не сможешь, – сказал он без намека на самодовольство или злорадство. – Раз не хочешь, чтобы тебя несли, хотя бы держись за меня.

Мира поджала губы, одаривая командира неприязненным взглядом, но выбор был у нее невелик: или остаться в комнате и вымаливать воды, что само по себе претило ее гордой и независимой натуре, или же принять его помощь.

Она выбрала второй вариант и позволила ему поддерживать себя за талию, стойко выдерживая статические разряды, уверенно жалившие ее даже сквозь ткань майки.

С горем пополам преодолев бесконечную, каменную лестницу, Клим усадил ее на лавку за один из длинных, деревянных столов и, пока он ходил за едой и водой, Мира с интересом осматривалась.

Большой камин в конце зала и подвешенный по центру канделябр с десятками толстых свеч впечатляли простотой и духом старины, неуловимым образом придавая залу уютную, романтическую атмосферу даже при дневном свете.

Сам же центральный зал с высокими готическими окнами с витражами с изображениями времен года, готическими дверями, розетками, различными резными и коваными элементами напоминал католический храм, невольно навевая сравнение с Собором Парижской Богоматери, а также вопрос: какая роль была у Клима – Фролло или Квазимодо3.

– Ты следил за мной? – как можно непринужденнее спросила Мира, нарушив затянувшееся молчание.

Эта мысль пришла ей в голову почти сразу, как она узнала, кто он. Уж больно подозрительной показалась ей их встреча возле остановки и то, что он так вовремя пришел ей на помощь. А еще припомнилось колющее чувство постороннего взгляда на затылке, которое она приписывала Валере, но которое имело место даже после того, как они вернулись из Осени и стали жить вместе.