Враждебный портной

Затем жертва укладывалась на нос лодки головой над водой, а исполнитель сверху стрелял в ее дрожащий в предсмертном ознобе затылок. Тело сбрасывалось в воду на корм морской живности, включая этого самого черта с «пырьями», что было вполне гигиенично и экологично, если учесть недостаток помещений для содержания врагов революции и неприятную канитель по утилизации трупов. Земная (тело) органика преобразовывалась в органику водную (морская живность во главе с чертом).

Можно было предположить, что палачи и приговоренная, обернутая сетью с камнями гражданка доплыли на лодке до нужной точки. Однако чекист Д. вместо того, чтобы сделать все, как положено, огрел своего товарища по голове то ли рукояткой нагана, то ли вырванным из сети камнем. От удара второй чекист «отяжелел, а всякий предмет перед глазами стал сниматься с места и выплывать из-под взгляда».

Чекист Д. в свое оправдание клятвенно заверял начальство, что осуществил в отношении гражданки акт революционного…скупления «в полном соответствии с приговором трибунала», а удар по голове товарища объяснял «случайным падением вследствие зыбкой неустойчивости на море и скользким из-за рыбьих кишок днищем лодки».

Приводились и письменные показания некоего свидетеля, наблюдавшего происходящее в лодке с берега: «Подтверждаю все показания целиком и полностью. Сам же ничего не видел по причине густого тумана».

Каргин снял скрепку, пустил страницы по тихим волнам Москвы-реки. Некоторое время они белели на осенней воде, как преждевременные льдинки, а потом начали тяжелеть и выплывать из-под взгляда. Ему вспомнилась ветхозаветная библейская фраза: «И приложился к народу своему». Теперь он знал, к какому народу, когда придет срок, приложится Надя. И еще он наконец понял, что соединяло чекиста Д. и неведомого падишаха. Их соединяла она (имени ее Каргин не знал). Выпутавшись благодаря чекисту Д. и, возможно, кожисто-склизкому серпу на пояснице из сети с камнями, она вполне могла уплыть к падишаху.

Но остаться ни с тем, ни с этим не могла.

Каргин достал из кармана, раскрыл пружинисто дернувшуюся в руках бархатную коробочку. Заходящее солнце невесело смотрело сквозь ажурный металлический мост, как арестант сквозь решетку. Бриллиант слезой дрожал в золотом зрачке кольца. Захлопнув с сухим хлопком коробочку, Каргин размахнулся и бросил ее в реку. В руках еще была сила – коробочка, как маленькая красная птичка, долетела до середины реки.

Ему больше было нечего делать на набережной.

2

Но через неделю, когда зарядили дожди и вид из окна приобрел тоскливую осеннюю недвижимость, дело нашлось.

Роман Трусы в «Главодежде» не появлялся, номера его телефонов дружно пребывали «вне зоны действия сети». Каргин надеялся, что не сети с камнями.

Ираида Порфирьевна также не обнаружила готовности к честному, открытому диалогу.

«Кого хочу, того и приглашаю, – хмуро ответила она, – пока еще это моя дача. Вот умру, тогда и…»

Каргин бы не удивился, если бы она сказала ему, что переписала завещание. Наверное, единственное, что ее останавливало, – отсутствие паспорта у предполагаемого наследника.

«Это были мой… друг и его сын», – все же призналась она после долгого недовольного молчания.

«Сына я знаю, славный паренек, – сказал Каргин. – А вот друга мне бы хотелось увидеть до прихода полиции или… людей из общества защиты животных».

«А мне бы хотелось, – грубо ответила Ираида Порфирьевна, – чтобы ты оставил меня в покое и не лез не в свои дела».

Каргин скучал в кабинете, когда взволнованная секретарша принесла правительственную телеграмму, извещающую о награждении его, Каргина, орденом Почета «за многолетний добросовестный труд и активное внедрение инновационных технологий в швейную промышленность России».

– Не могу найти Р. Т., – пожаловался Каргин секретарше. – Когда ты его последний раз видела?

– Да тогда и видела, когда вам стало плохо, – припомнила она, хлопая круглыми глазами. – Он еще сумку с какими-то шмотками оставил в приемной, в шкафу.