Врата трех миров

— Игра окончена. Ты победил! — Его улыбка стала шире.

— С тех пор мне так досталось, что я упал очень низко. Тебе придется снова меня поднимать.

Взгляд Караны скользнул по его телу вверх, вниз и наконец остановился посредине.

— Я так не думаю, господин летописец! — сказала Карана и потянула Лиана за руку: — Залезай.

Лиан шагнул через борт ванны и, поскользнувшись на влажном кафеле, упал в объятия Караны.

Лиан спал, раскинувшись на простынях, и его рука обнимала талию Караны. Девушка никак не могла заснуть. Она теснее прижалась к Лиану, но он даже не шевельнулся. Это ее суженый, и другого ей не надо. Но их союзу не суждено стать полным: ведь троекровницы бесплодны. У любимого Готрима не будет наследника, и некому будет передать их с Лианом фамильные Предания. Как поступит Лиан, когда она ему скажет? Этого Карана не знала. Это было будущее, которое они никогда не обсуждали.

Им надо было так много друг другу рассказать. Однако в первый день они почти не разговаривали — так радовались они тому, что наконец-то вместе, и прикосновения заменяли им слова. Целый день они ничего не делали — только вместе прогуливались или лежали лицом к лицу, тихонько шепчась.

Но зато как много они поведали друг другу потом! Как жадно Лиан слушал рассказ Караны! И хотя она говорила бессвязно, перескакивая с одного события на другое, иногда противоречила себе, а иногда и вовсе не очень-то помнила, что именно произошло, это не имело значения. Единственное, что было важно для Лиана, — услышать ее историю.

Рассказ девушки, занявший почти целый день, прерывался выходами влюбленных на крышу крепости, откуда они смотрели на город, трапезами и восхитительным отдыхом: они лежали, прижавшись друг к другу; в камине потрескивал огонь, а за окном мягко падал снег. Лиан и Карана вновь открывали друг друга.

— Как же ты нашла в себе мужество сделать то, что ты совершила в Каркароне? — спросил Лиан.

— Я думала о тебе и о твоем мужестве, которое ты, весь израненный и измученный Мендарком и Рульком, да еще зная, что весь мир против тебя, даже твоя возлюбленная, проявил. Лиан, прости меня! Ты не сдался и не думал о себе! Ты бросил вызов Рульку, чтобы спасти меня. Я помню, как ты боялся, когда мы расставались в тот день, как тебя била дрожь. Но ты вышел на состязание! Ты победил, Лиан!

Как же мне было после этого не вести себя стойко? Мне пришлось выполнить требования Рулька. Однако мы с ним потерпели неудачу, и мне страшно, Лиан. Однажды он явится за мной — он так сказал. Как только он будет готов, все начнется снова, и каковы будут последствия на сей раз?! Я так виновата! Что бы я ни делала, это всегда приводит к несчастьям.

— Со мной то же самое, — сказал Лиан.

— И как ты с этим справляешься?

— Стараюсь сделать все, что в моих силах, а потом расстраиваюсь. — Немного помолчав, он продолжил: — Я много узнал о себе за последние месяцы. Я сам навлек на себя все свои беды.

— Какая чушь! — возмутилась Карана.

— Да, сам! Мне так хотелось узнать побольше для собственного сказания, что я не отдавал себе отчета в своих действиях. Вместо того чтобы просто следовать за историей, я в нее вмешивался, поскольку хотел посмотреть, что будет дальше. Я был так же алчен, как Мендарк или Тензор.

— А чем ты занимался последние недели, Лиан? — сменила тему Карана. — Кроме того, что тосковал по мне?

— Из-за этого оставалось не так уж много времени, — засмеялся он. — Тем же, что и прежде, Карана. Работал над своим сказанием. Теперь оно будет называться «Сказание Мендарка».

— Что? — воскликнула удивленно Карана. — После всего, что он с тобой сделал?

— Я обязан ему своим образованием, и он требует, чтобы я уплатил долг.

— И как подвигается дело? — спросила она.

— Ужасно медленно! Я чувствую, что позорю свою профессию. Даже такой великий летописец, как я, — произнося эти слова, Лиан улыбнулся своей чудесной улыбкой, — не может написать «Сказание Мендарка» так, чтобы не пострадала истина.

Он не стал посвящать Карану в свой план: повсюду были шпионы, и скорее всего в этой комнате были подслушивающие устройства.

— Тогда откажись. Что он может тебе сделать?

— Он может меня уничтожить. Он все еще очень могущественный человек. Одно слово Мендарка — и никто никогда не наймет меня в качестве летописца. Но не это меня останавливает… — Лиан умолк и сидел, не отрывая взгляда от огня. Карана взяла его за руку.

— Что такое? Лиан? Ты чего-то боишься?

— Нет. Просто то, что действительно случилось во времена Запрещенных Искусов, — это манит меня и мучит. У меня такое чувство, что я вот-вот открою что-то в самом деле интересное.

— Что?

— Не знаю! — вскричал он в тоске. — Вот почему я не могу отказаться.

Прошла неделя со дня прихода Караны в Туркад. Ей не терпелось вернуться в Готрим.

— Они не дадут тебе уйти, — сказал Лиан. — Стражникам у ворот велено не выпускать тебя.

— Мне нужно в Готрим! Я больше не могу быть вдали от дома. Ты со мной?

— Давай спустимся и посмотрим.