Врата Смерти

Авангард крестьянской армии (это слово как-то не вязалось с вооруженной толпой) прошел три четверти брода. Он напоминал голову гигантской змеи, пасть которой была усеяна железными зубами. Историк различал отдельные лица наступавших и почти на каждом видел страх и желание убивать. Оглянувшись назад, он увидел вспышки магических молний и столбы дыма. Похоже, семкийцы атаковали правый фланг Седьмой армии. Суда по звукам, возле первой цепи брустверов сейчас шло яростное сражение.

— Самое время, Каракатица! — возвестил рослый сапер. — Дергай за веревку!

Сапер, носивший это имя, привстал и обеими руками ухватился за длинную черную веревку, что тянулась вниз, скрываясь в воде. Каракатица зажмурился. Его чумазое лицо сморщилось от напряжения. Потом он дернул веревку.

Ничего не произошло.

Историк заметил, что сапер-великан заткнул пальцами уши. Вот оно что!

— Уши! — крикнул Лист.

Дюкру показалось, что вместе с лошадью он проваливается вниз. Ощущение было недолгим. Вода в месте брода вздыбилась, образовав горб. Вверх полетели фонтаны радужных брызг. В следующее мгновение водяной горб исчез вместе с наступавшими крестьянами. Реку и берега потряс оглушительный взрыв. Пронесшаяся воздушная волна железным кулаком ударила по людям и лошадям. Река осветилась красными, розовыми и желтыми вспышками, исторгая из себя клочья человеческих тел, оторванные головы, руки, ноги, куски одежды. Страшный фонтан взметнулся высоко в небо и осел, рассыпавшись мириадами капелек. Пыльное облако сменил водяной туман.

Лошадь Дюкра попятилась назад. Земля еще продолжала содрогаться после взрыва. Одного всадника выбросило из седла. Он катался по земле, зажимая руками уши.

Река бурлила. Десятки водоворотов кружили тела и обрубки тел. Налетевший ветер понес водяное облако прочь. «Голова» змеи с железными зубами перестала существовать. Погибли все, кто был в воде.

Рослый сапер что-то говорил. Звон в ушах мешал Дюкру расслышать. Историк напряг слух.

— Пятьдесят пять «шипучек». Многолетний запас Седьмой армии. Теперь на месте брода — глубокая канава.

Сапер удовлетворенно захохотал, затем его лицо вновь стало сумрачным.

— Ребята, отходим. Нам еще есть где покопаться.

Лист дернул Дюкра за рукав.

— Куда теперь, господин историк? — прошептал капрал. Историк глядел на красные водовороты, уносившие останки погибших. Вопрос Листа поразил его своей нелепостью.

«Куда теперь? Как будто где-то есть спокойный уголок, позволяющий хотя бы на время укрыться от ужаса и отчаяния!»

— Господин Дюкр, вы меня слышите?

— Слышу, капрал. Едем к месту сражения.

Перебравшись на западный берег, Кольтен и его клан Вороны ударили по тифанским копьеносцам и резко изменили ход сражения. Тифанцы смешались, загородившись семкийскими пехотинцами. Сейчас косматые семкийские воины падали под залпами виканских стрел.

Центр поля битвы занимала пехота Седьмой армии, отрезая семкийцам пути к отступлению. В какой-то сотне шагов застыла хорошо вооруженная пехота мятежников Гурана. Их командир явно не торопился бросать своих людей на подмогу соратникам. После взрыва брода соотношение сил значительно изменилось. Армия Камиста Рело осталась на восточном берегу. У Кольтена больше всего пострадали военные моряки и клан Горностая. Но основное ядро его армии оставалось сильным и боеспособным.

Клану Горностая было некогда скорбеть о потерях. Всадники неслись по каменистой равнине, преследуя остатки гуранской кавалерии.

В самой гуще сражения Дюкр заметил знамя «красных мечей». Он усмехнулся, представив, с какой яростью сражались семкийцы против «мезланских прихвостней». Ненависть застилала им разум. Семкийцы не жалели собственной крови. Меж тем «красных мечей» было не так уж и много — менее двух десятков. Наверное, остальных Бари Сетрал приберегал на случай непредвиденных обстоятельств.

— Я хочу подъехать еще ближе, — сказал Дюкр.

— Хорошо, — безропотно согласился капрал. — Тогда поднимемся вон на тот холм. Правда, мы окажемся в досягаемости лучников.

— Это сражение, капрал, а не прогулка.

Они поехали к позициям Седьмой армии. На невысоком холме развевалось пропыленное полковое знамя. Его охраняли трое седовласых солдат. Повсюду валялись тела убитых семкийцев.

«Совсем недавно здесь было очень жарко», — подумал Дюкр.

Приглядевшись, он увидел, что и эти трое тоже ранены.

Подъехав ближе, историк и капрал заметили четвертого. Тот неподвижно лежал на земле. Трое живых склонились над ним. По грязным щекам текли такие же грязные слезы. Приблизившись, историк спешился.

— Да вы просто герои, — крикнул Дюкр, перекрывая гул сражения, бушевавшего в нескольких десятках шагов.

Один из солдат поднял голову.

— А-а, историк императора. Эк тебя занесло! Помню, видел тебя в Фаларе. А может, на Виканских равнинах.

— Наверное, и там, и там. Семкийцы пытались подобраться к вашему знамени?

Солдат посмотрел на покосившийся шест с рваным, выгоревшим знаменем. Вопрос историка чем-то его задел.

— Думаешь, мы тут сражались за кусок тряпки на палке?

Он махнул в сторону погибшего товарища.