Врата Птолемея

– Ну да, приглашение я уже получил! Просто не верится, Пайпер: нам грозит поражение в войне, империя балансирует на краю гибели – а наш премьер-министр только и думает, что о пьесах и вечеринках! Ладно. Положите это к документам. Я возьму её с собой. Плакаты вроде бы неплохие. – Он вернул ей бумаги. – Быть может, недостаточно броские и лаконичные…

Он немного поразмыслил и кивнул.

– У вас есть ручка? Попробуйте «За свободу и британский образ мыслей!». Это ничего не значит, но звучит внушительно.

Госпожа Пайпер поразмыслила.

– Мне это кажется достаточно глубокомысленным, сэр.

– Великолепно. Значит, простолюдины это сожрут.

Он встал, промокнул губы салфеткой и бросил её на поднос.

– Ладно, думаю, теперь стоит взглянуть, как там управились демоны. Нет-нет, Пайпер, только после вас.

Если госпожа Пайпер относилась к своему шефу с обожанием и восхищением, то в этом она была далеко не одинока среди дам избранного круга. Джон Мэндрейк был привлекательным молодым человеком, и к тому же его окутывал аромат власти, сладкий и опьяняющий, точно запах жимолости летним вечером. Джон Мэндрейк был среднего роста, лёгкого сложения, и действовал он стремительно и уверенно. Его бледное, узкое лицо представляло собой интригующую загадку: крайняя молодость – ему было пока всего семнадцать, – в сочетании с опытом и авторитетностью. Глаза у него были тёмные, живые и серьёзные, а лоб избороздили преждевременные морщины.

Его уверенность в собственном интеллекте, которая некогда опасно опережала его опыт и навыки, теперь поддерживалась умением держать себя в обществе. С равными и низшими он был неизменно любезен и обаятелен, хотя держался несколько отстраненно, как бы поглощённый некой душевной меланхолией. В сравнении с грубыми вкусами и эксцентричными выходками его коллег министров эта сдержанная отрешённость выглядела элегантной, что придавало Мэндрейку лишней таинственности.

Свои чёрные волосы Мэндрейк стриг коротко, на военный манер – это новшество он ввёл сознательно, в знак уважения к тем, кто сейчас воюет в Америке. Этот жест принёс успех: шпионы доносили, что среди простолюдинов он остаётся наиболее популярным волшебником. Поэтому многие подражали ему в причёске, и его тёмные костюмы тоже ненадолго, но вошли в моду. Галстуками он себя более не утруждал: воротничок его рубашки оставался небрежно расстёгнутым.

Соперники считали мистера Мэндрейка необычайно одарённым – более того, опасно одарённым. Когда его назначили министром информации, они отреагировали соответственно. Однако все покушения были успешно отражены: посланные джинны не возвращались, ловушки срабатывали на тех, кто их ставил, узы рвались и усыхали. Под конец утомлённый этим Мэндрейк официально бросил вызов всем своим тайным врагам, предлагая сразиться с ним в магическом поединке. На вызов никто не откликнулся, и авторитет Мэндрейка поднялся ещё выше.

Жил Мэндрейк в элегантном доме в стиле времён короля Георга, стоящем среди других таких же домов. Окна Мэндрейка выходили на просторную, славную площадь. Дом стоял в полумиле от Уайтхолла и достаточно далеко от реки, чтобы летом её вонь сюда не доносилась. Площадь представляла собой небольшой сквер, засаженный буками, с тенистыми аллеями и зелёным газоном в центре. Место было тихое и малолюдное, хотя и не сказать, чтобы малоохраняемое. Днём площадь патрулировали полицейские в серой форме, а после наступления темноты с дерева на дерево бесшумно перелетали демоны в облике сов и козодоев.

Такие меры безопасности принимались из-за обитателей домов, стоящих вокруг площади. Тут жили несколько наиболее могущественных волшебников Лондона. На южной стороне, в кремовом доме с фасадом, украшенным фальшивыми колоннами и пышнотелыми кариатидами, жил мистер Коллинз, министр внутренних дел, недавно назначенный на эту должность. К северо-западу простиралась великолепная усадьба министра обороны, мистера Мортенсена, с золотым куполом, сверкающим над крышей.

Резиденция Джона Мэндрейка выглядела менее внушительно. Узкое четырёхэтажное здание, выкрашенное в лютиково-жёлтый цвет, с белой мраморной лестницей, ведущей к дверям. Высокие окна снабжены белыми ставнями. Комнаты обставлены скупо, стены оклеены обоями с тонким узором, на полах – персидские ковры. Министр не афишировал свой высокий статус: в парадных комнатах было выставлено не так уж много драгоценных безделушек, и за домом присматривали всего двое слуг-людей. Ночевал министр на третьем этаже, в простой комнате с белёными стенами, примыкающей к библиотеке. Это были его личные покои, куда никому доступа не было.

Этажом ниже находился кабинет мистера Мэндрейка. От прочих комнат он был отделен пустым и гулким коридором со стенами, обшитыми панелями морёного дерева. Здесь мистер Мэндрейк выполнял большую часть повседневной работы.