Врата Черепа

Тень Бурдрака поклонилась и двинулась прочь, исчезнув в дымке, когда появился следующий призрак.

Сердце Стужи упало. Астральные слезы полились из ее астральных глаз.

— О боги, отец! — Девушку охватила дрожь, когда она увидела знакомые черты, в груди ее отца все еще зияла рана. Она обхватила себя руками, пытаясь сдержаться. Ей так хотелось еще раз оказаться в объятиях отца, поцеловать его губы, так часто рассказывавшие ей сказки, — Отец, прости меня! — взмолилась девушка. Как и Бурдрак, он поклонился, молча прошел мимо нее и исчез.

Туман расступился в третий раз. Еще не успев разглядеть лица, Стужа уже знала, кто перед ней.

— Что это за игра, властитель мертвых? — с горечью спросила она, когда мимо нее прошествовал дух брата. Его грудь была пробита. Эту рану нанесла она, Стужа.

Это не игра, дитя. — Голос Орхоса казался шепотом, далеким эхом стихающего ветра. Ты сама отправила эти души в ад. Для них великое мучение видеть, что ты еще жива.

Стужа встретилась глазами с братом. Ее сердце было словно кусок льда.

— Молю, чтобы ты страдал больше всех, — сказала она.

Орхос согнул палец. Ее брат низко поклонился, и туман поглотил его.

— Что же за тяжкие грехи совершил мой отец? — выпытывала она. — Или Бурдрак?

Глаза Орхоса сверкнули. Он сделал шаг, и его тень накрыла девушку. Стужа вздрогнула, осознав его могущество, и вспомнила тот день, когда она, еще совсем ребенок, стоя на скалах Эсгарии, вызвала бурю на Календском море. Тогда ей было страшно, что ветер подхватит ее и унесет в бушующие волны. Орхос был подобен буре, прекрасный и наводящий ужас.

Твой отец пришел в мое царство добровольно, совершив самоубийство, — сказал Орхос сурово. — А что до Бурдрака… — Выражение его лица смягчилось. — Не все круги ада для страдания.

Стужа прикусила губу. Ее отец испытывает муки по вине собственной дочери. Слезы затуманили Стуже глаза. Если бы только она никогда не приходила в это зловещее место!

— Я отправилась сюда, чтобы просить тебя о помощи. — Девушка утерла слезы. — А вижу лишь жестокость.

Орхос кивнул, и парад продолжился. Стужа выпрямилась, готовясь его выдержать и не выказывать больше слабости.

Некоторые лица она помнила: Тан и Чейви, сыновья лорда Рольфа, из Роларофа.

Во время драки в таверне она убила одного и ранила второго. Очевидно, он умер позже. Тогда-то лорд Рольф и послал Кимона, чтобы отомстить ей. Стужа узнала еще нескольких. Она помнила, что они пали от ее меча во время сражения. Каждый кланялся ей и уходил прочь.

Их число поразило ее. А они все шли и шли. Удивление сменилось тревогой. Скольких же сразил ее меч? Затем из тумана вышел маленький мальчик.

— Я никогда не причиняла вреда детям! — с ужасом воскликнула Стужа.

Дочь моя, по твоей вине погибло множество детей! — Гордость, звучавшая в голосе Орхоса, вызвала у нее отвращение. — Ты убивала в войнах отцов. И обрекала матерей и детей на голодную смерть, лишив их кормильца.

— Стервятник! Они должны были бы убить меня! — Стужа вспыхнула от гнева и стыда. Мальчик поклонился и ушел.

Ты истинная моя дочь, моя посланница, сеющая смерть повсюду, где бы ты ни появлялась. Эти души отправил сюда твой меч, либо твои приказы, либо замыслы, либо стечение обстоятельств. — Глаза Орхоса сияли, он скрестил руки на широкой груди. — Я горжусь тобой!

Девушка молча ожидала, пока последний призрак пройдет мимо нее с поклоном. И тут Стужа осознала одну странную вещь, от которой ее бросило в холод. Она резко повернулась к властителю девяти кругов ада.

— Где моя мать?

Орхос молчал.

— Она покончила с собой после смерти моего отца! — не унималась Стужа.

Ведьма, наделенная такой силой, которой некогда обладала ты, должна знать, что для великих чародеев смерть — лишь еще одно приключение, ключ к новым знаниям, источник магической силы.

Стужа сжала кулаки, подавив дрожь;

— Она жива?

Лицо бога стало неподвижной маской.

Ты пришла сюда за помощью, — произнес он, резко меняя тему, — но ты серьезно разочаровала меня.

Как? Он ответил отказом, даже не выслушав просьбы. Это было несправедливо. Ей пришлось отправиться так далеко, столько вынести, и теперь она даже не могла сказать, зачем пришла сюда.

— Если судить по твоему двору, собранному, как ты утверждаешь, в мою честь, я ни в чем тебя не разочаровала!