Враги

Брызги подымались блой тучей, падали на Мотьку, на его лицо, ослпляли его, кололи, жгли. Снизу била въ лицо черная вода, и она вливалась въ ротъ, и Мотька захлебывался и давился. Намокшая одежда облпляла тло, увеличивала его тяжесть и затрудняла движенія. Грузное тло Митрича, безмолвное и окаменвшее, тянуло назадъ, внизъ… Мотька цпко, тонкими пальцами держалъ полу его фуфайки и плылъ. Но плылъ онъ не въ одномъ какомъ-нибудь опредленномъ направленіи — къ краю проруби, къ сплошной масс крпкаго и прочнаго льда, — а кружился и барахтался, какъ попало, и почти не двигался съ мста. Силы его падали. Правое плечо стало ломить и жечь, какъ если бы его насквозь проткнули раскаленнымъ желзомъ. Мотька дйствовалъ теперь почти однми только ногами. Но и ноги ослабли, и ихъ стала сводить судорога. Онъ не могъ уже бороться, замеръ — и погрузился… Новый послдній запасъ силы пролился, однако, въ его мышцы — и онъ выплылъ, извлекая на поверхность и Митрича. Большая трехугольная льдина тихо качалась передъ его лицомъ. Онъ ухватился за ея край и навалился на нее грудью. Нсколько мгновеній льдина поддерживала его. Но потомъ стала медленно пригибаться и вдавливаться въ воду. Грудь Мотьки соскользнула, и льдина, освобожденная, отошла въ сторону, приняла опять горизонтальное положеніе и спокойно остановилась. Мотька потянулся къ ней, опять сталъ бить ногами, но въ лвомъ колн пробжала вдругъ невыносимо-острая боль, — точно сразу выдернули изъ него вс кости — и нога осталась скрюченной. Глаза Мотьки уже ничего не различали, вода свободно входила къ нему въ ноздри и въ ротъ. Митричъ, какъ гранитная глыба, тянулъ внизъ. И оба они опять погрузились…

Вверху по-прежнему грозно рокотала черно-багровая вода, а большая, срая льдина безучастно дремала въ сторон…

Д. Айзманъ.

1905