Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

В результате посредничества японцев 5 января 1939 г. в Бергхофе состоялась беседа польского министра иностранных дел Бека с Гитлером, который был настроен примирительно. По воспоминаниям Бека, Гитлер заявил, что у Германии с Польшей наблюдается полное совпадение интересов. «Россия, будь она царская или большевистская, одинаково опасна для Германии. Большевистская Россия, возможно, представляет еще большую опасность из-за ее большевистской пропаганды. Царская Россия, однако, была более опасна в военном отношении и более империалистична. По этой причине Германии настоятельно требуется сильная Польша. Каждая польская дивизия, выступившая против России, сэкономит одну германскую дивизию»^{247}.

В немецком тексте записи этой беседы с польской делегацией звучат близкие по смыслу слова: «Германия будет постоянно проявлять интерес к сохранению сильного национального Польского государства, независимо от того, как будет развиваться ситуация в России. Независимо от того, будет ли это большевистская или царская или какая-то иная Россия, Германия будет всегда относиться к этой стране с повышенной осторожностью. Поэтому мы чрезвычайно заинтересованы в сохранении Польшей ее позиций. С чисто военной точки зрения наличие сильной польской армии на границе с Россией означает для Германии значительное облегчение: стоящие на русской границе польские дивизии экономят Германии ее соответствующие военные расходы»^{248}.

Большое значение Гитлер придавал необходимости успокоить Польшу касательно ее озабоченности по вопросу конкурирующей германской политики в отношении Украины. «У Германии нет никаких интересов за Карпатами, и мне безразлично, что там делают заинтересованные в этих районах страны». Если бы удалось найти приемлемое решение по Данцигу и Данцигскому коридору, то Германия дала бы Польше закрепленные на договорной основе гарантии по вопросу границ. В ряду общих интересов Гитлер определил и решение еврейского вопроса. «Он, фюрер, полон решимости выставить евреев из Германии». Если бы европейские державы не противоречили ему в вопросах колоний, то он нашел бы место в Африке, «которое можно было бы использовать не только для выселения туда немецких, но и польских евреев». Бек в своем ответе подчеркнул, что Польша в отношениях с русским соседом должна найти свой «приемлемый Modus vivendi — способ мирного сосуществования». Но Польша никогда не станет зависимой от России.

Касательно Украины он напомнил слова Пилсудского о «балканизации Центральной Европы». «В агитаторах, действующих в сегодняшней Карпатской Украине, Польша снова видит старых врагов и опасается, что эта область может стать для поляков когда-нибудь таким очагом тревоги и беспокойства, что это заставит польское правительство вмешаться. В результате могут возникнуть дополнительные осложнения». Поэтому Польше лучше приобрести общие границы с Венгрией. По вопросу Данцига Бек воздержался от каких-либо высказываний. Он «хотел бы обдумать эту проблему в спокойной обстановке».

На следующий день у польского министра иностранных дел была возможность продолжить в Мюнхене обмен мнениями со своим немецким коллегой. Бек начал диалог именно с вопроса о Данциге. До сего момента он не мог найти никакого решения, но предостерегал от применения «тактики faits accomplis — свершившегося факта». В записи беседы Риббентропа говорится, что «Бек перешел затем к вопросу о Великой Украине и сказал, что его полностью удовлетворило высказывание фюрера об отсутствии там каких-то интересов и что он с откровенной радостью воспринял четкую и постоянную линию Гитлера на поддержание дружеских отношений с Польшей»^{249}. Риббентроп повторил предложения Германии относительно урегулирования проблемы Данцига и коридора, не вызвав при этом никакого отклика со стороны Бека. Далее он охарактеризовал «проводимую Польшей и Германией политику по отношению к России и в этой же связи — вопрос Великой Украины» как составную часть желанного окончательного урегулирования двухсторонних отношений.

Риббентроп в беседе с Беком 6 января 1939 г. о проведении совместной антироссийской политики: