Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Командование сухопутных войск приказало проверить предложение по созданию «еврейского вала». Один из генералов инженерных войск при Главном командовании на Востоке, ответственный за исполнение данного приказа, высказал свои серьезные сомнения. Командование группы армий «Центр», которое несло ответственность за данный участок границы, также посчитало этот проект излишним и ничего не хотело знать о «еврейской колонне», так как изначальная задача по возведению военных укреплений могла перейти в руки СС^{399}. Военные предпочли скрытый отход. О собственных планах вермахта по переселению речь уже не шла, и у Гиммлера появилась возможность выступать перед высшим генералитетом на тему политико-демографических задач СС на Востоке и улучшить, таким образом, взаимопонимание сторон^{400}.

В результате ОКХ полностью согласилось с проектом «еврейского вала». Какую роль в этом играл майор Рейнхард Гелен, руководитель группы по возведению укреплений и протеже Гальдера в оперативном отделе, неизвестно. Гелен вскоре занял одну из ключевых позиций в планировании и реализации плана «Барбаросса». Генерал Йоханнес Бласковиц, главнокомандующий вооруженными силами на Востоке, смиренно принял этот шаг ОКХ и с сарказмом предложил без промедления отдать восточную часть Генерал-губернаторства в руки СС. У Гальдера таких далекоидущих планов не было, и он позаботился о том, чтобы Бласковица сместили с должности. Тем не менее компромисс был найден: каждый еврейский строительный батальон получил небольшой участок границы. Они начали с рытья танкового рва на юго-восточной границе между Бугом и Саном. К началу 1941 г. было готово всего 13 км «еврейского вала», бессмысленного с военной точки зрения в отсутствие там войск и выполненного на дилетантском уровне^{401}. Идею Гитлера загнать польских евреев в болота Припяти, в предполье Восточного вала, Гиммлер превратил в проект «еврейского вала», из которого позднее выросли лагеря смерти.

Наконец, 9 апреля 1940 г. началось успешное наступление на Западе. Вначале были заняты или захвачены Дания и Норвегия, 10 мая последовало наступление на Бельгию, Люксембург и Францию. После неожиданного прорыва под Седаном немецкие танки вышли к побережью Ла-Манша и окружили продвинувшийся на территорию Бельгии экспедиционный корпус западных союзников. То, что позднее превратилось в немецкую легенду «блицкрига», было в конечном счете оперативно-тактическим успехом, причем неожиданным для Гитлера и командования вермахта^{402}. Это было в большей степени результатом неумелого оперативного управления противника, который хотя и располагал численно превосходящими силами, но не смог выдержать темпа навязанных ему решений и исходил к тому же из устаревшей концепции обороны.

Успех немецкой армии вытекает, кроме того, из интенсивных подготовительных мероприятий последних месяцев и смелой оперативной концепции, идея которой принадлежала генералу фон Манштейну. Эта идея в конечном счете убедила и Гитлера в его борьбе с руководством вермахта за сроки начала нападения. Суть идеи заключалась в том, чтобы заставить противника направить свой удар на Бельгию, а самим совершить неожиданный прорыв через Арденны и выйти к Ла-Маншу. С окружением мобильных сил противника забрезжила возможность быстрой победы на Западе. Однако командование сухопутных войск, исходившее из опыта Первой мировой войны, считало вполне возможным, что после первых успехов в Северной Франции наступление может остановиться и перейдет в стадию позиционной войны. Все планирование оборонной промышленности для организации этой кампании строилось на том, что ее пик придется на весну 1941 г. Ресурсов для строительства крепостей и оборонительных сооружений предоставлялось намного больше, чем для производства танков. С началом ожидаемых «массовых сражений» был еще выше поднят уровень мобилизации германской экономики^{403}. Все это еще раз подтверждает сдержанность Гитлера относительно прогнозов на начало войны против СССР весной 1940 г.