Враг стабильности

И в течение десяти минут, не меньше, я превозносил искусство уважаемого мастера. Закончил же я так:

– Даю тебе слово: как только обживемся в нашем поселении… там, за океаном… сделаю все, чтобы гильдия гранильщиков появилась на свет и чтобы именно ты и никто другой стал Первым мастером. Тем более что равных тебе еще долго не будет. А сейчас позови Сарата с Шахуром, магические свойства – по их части.

Видимо, Сафар нашел нужные слова, потому что на лицах этой парочки не читалось ни малейшего следа обычного разгильдяйства.

Я предъявил кристалл. К моему огромному удивлению, ребята даже не выразили восторга от камня. Скорее они подошли к нему, как к научной проблеме. Посыпались рассуждения:

– Интегральную магоемкость по Ромену даже можно не считать, и так видно, что…

– …как раз пустяки. А вот если ориентировать потоки по тем граням, то идеально подойдет к любой стихийной магии…

– Это что, вот я проверил по телекинезу…

– Ну и дурак. Такой кристалл использовать как специализированный – кем надо быть…

– …но если повернуть поток вот так…

– …не надо. Ты направь на эту грань, он сам отразится, а тебе только и останется, что…

– …Сафар молодец, как же он ухитрился так расположить…

– Так ведь чей ученик…

Слышать комплименты было приятно, но очень скоро обсуждение зашло в такие теоретические дебри, что я махнул рукой на понимание и лишь терпеливо ждал завершения дискуссии. Слово взял Сарат:

– Ты уж извини, командир, но такой кристалл… гхм… нерационально отдавать кому-либо, кроме универсала – меня то есть. Вот Шахур подтвердит. Ну разве что у тебя какие-то особые планы. Впрочем, я попрошу его хотя бы временно… скажем, на пару дней.

– Не возражаю, но сообщи жене.

И это дело ушло в дальний уголок памяти, но очень скоро вылезло неожиданным образом.

В один из вечеров я ожидал приезда Сарата с Шахуром, отпросившихся в город. Услышав из своей комнаты их голоса, я подошел к окну.

К счастью, то, на что я сел, оказалось стулом. На ребятах красовались плащи с желтыми лентами.

Глава 37

Сцена, которую я видеть никак не мог

Тофар-ун узнал об этом последним. И пенять ему было не на кого, кроме как на самого себя.

Подчиненные получили ясный приказ: отслеживать события вокруг Профес-ора. Они это добросовестно делали. Но диссертации членов его команды суть дело частное, и к главе этой команды оно не относилось даже косвенно.

Собственно, академик и узнал-то про защиты этих диссертаций, лишь узрев Моану при муже и при его товарище, на которых были плащи с желтой лентой. Молодых людей, правда, поздравляли, но не особо усердно. Согласитесь, защита магистерской – не ах какое событие в собрании, где магов в ранге ниже докторского можно пересчитать по пальцам.

К чести главы аналитической службы будь сказано, он и не подумал срывать раздражение от собственного промаха на подчиненных. Вместо того почтеннейший поразмыслил и решил, что в данном случае младшие маги не очень-то подходят для сбора сведений в Диссертационном совете, состоящем из докторов. И принялся за дело сам.

Основным вопросом, заданным членам Совета, был: «Не заметили ли вы чего-то необычного при защите диссертаций таких-то?» Как и предполагалось, необычное было – и в диссертациях, и в защите, и в самих диссертантах.

– Вы правы, почтеннейший. Для начала я бы отметил личность диссертанта. Унивесал, напоминаю, но с недюжинной магической силой, а это большая редкость. Очень сильный теоретик, несмотря на возраст. Весьма, весьма перспективный. Напомнил мне молодого Филад-ива, знаете ли. Похожее умение видеть суть. Совершенно нестандартные подходы. Ну и еще некоторые черты от него же.

– Высокомерие и язвительность?

– Отнюдь. В этом смысле на Филада не похож. Я бы отметил другое: ярко выраженную теоретическую направленность работы. Я сам в магии излучения не силен, но уже после защиты переговорил с доктором Дорад-ором. Сильный огневик и электрик, вы же его знаете. Но даже он не смог догадаться о приложимости этих новых видов излучения…

Тофар понимающе кивнул. При защитах не возбранялось указывать на практическую направленность результатов. Но если диссертант этого не делал, то считалось крайне дурным тоном спрашивать о таковой. Этой традиции было уже несколько тысяч лет.

– …между тем я уверен, что эти излучения наверняка применимы для чего-то поболее чистой теории.

Разумеется, академик не мог спросить в лоб: «Какие у вас есть факты?» Вопрос прозвучал намного более дипломатично:

– Могу ли я узнать, на чем основана ваша уверенность?

– Почтеннейший, это не первая и даже не сотая защита, на которой я присутствую. Чутье, основанное на опыте. Уверен, что в будущем сказанное подтвердится.

Аналитик чуял то же самое, но оставил при себе замечания типа: «Чутье в сундук не положишь» – и вместо того спросил:

– А второй диссертант?