Враг Рима

Как только они очутились в военном лагере Ганнибала, Ганнона тут же спустили на землю. Он в изумлении огляделся вокруг, все еще не веря тому, что карфагенское войско стоит так близко к границе Италии. Сердце его так и прыгало от счастья. Он снова со своим народом! Однако чувство радости сменилось беспокойством. Воинов было намного меньше, чем он ожидал увидеть. А выражение их лиц… Оно потрясло юношу. Все несли на себе отпечаток недавних лишений и перенесенных страданий. У людей были неухоженные бороды, грязная одежда, да и, честно говоря, им не мешало бы хорошенько поесть. Вьючным животным и слонам досталось не меньше. Ганнон обеспокоенно поглядел на командира нумидийцев и тихо пробормотал:

— Должно быть, переход через Альпы был ужасен.

— Ты и представить себе не можешь, — угрюмо ответил тот. — Враждебные племена. Оползни. Лед. Снег. Голод. Мы потеряли, погибшими и сбежавшими, двадцать пять тысяч человек. И это только за месяц. Почти половину войска.

Ганнон в ужасе открыл рот и тут же подумал о судьбах отца и братьев. Ведь они легко могли оказаться среди погибших! Он поднял глаза на нумидийца и понял, что тот внимательно за ним наблюдает.

— Зачем ты мне об этом рассказал? — запинаясь, спросил он.

— Я говорю то, что считаю нужным. Римляне никогда об этом не узнают, — он жестко усмехнулся и улыбнулся вполне дружелюбно. — Вряд ли ты сможешь на своих двоих убежать от моих воинов.

— Не убегу, — сглотнув комок в горле, согласился Ганнон.

— Особенно если ты сказал правду насчет того, кто ты такой, а?

Ганнон бесстрашно встретил пронзительный взгляд нумидийца. Но тут его кольнуло страхом. Что, если здесь не найдется никого, кто смог бы поручиться за него? Что с ним тогда будет?

— Да, так и есть, — отрезал Ганнон, молясь богам, чтобы они не отняли от его губ чашу удачи теперь, в самый последний момент. — Отведи меня к палаткам ливийцев.

Шутливо поклонившись, нумидиец пошел вперед и остановил первого же встречного копейщика.

— Мы ищем командира по имени…

Он вопросительно взглянул на Ганнона.

— Малх! — тут же выпалил юноша.

К невероятному облегчению Ганнона, копейщик показал большим пальцем себе за спину.

— Третья палатка отсюда. Та, что больше остальных.

— Что ж, неплохо, — произнес нумидиец и, легко соскочив с коня, знаком показал, чтобы Ганнон шел следом. Трое его воинов, аккуратно обходя палатки, следовали за ними, в руках у них были зажаты дротики.

— Похоже, вот эта, — сказал командир, останавливаясь у большого кожаного шатра. Палатка была закреплена множеством растяжек, привязанных к вбитым в землю кольям. Снаружи на страже стояли двое копейщиков.

Ганнона охватила буря чувств. Страх, что отца может не быть на месте. Радость и облегчение от того, что после всех испытаний он наконец сможет увидеть своих родных. Юноша повернулся к командиру.

— Останься здесь.

— А? Не ты тут командуешь, — рыкнул нумидиец. — Пока я не услышу другого, ты хренов пленник.

— У меня руки связаны, куда я сбегу?! — вскричал Ганнон. — Тыкнешь мне в спину своим долбаным копьем, если попытаюсь. Но сюда я войду сам.

Нумидиец увидел в глазах Ганнона железное упорство. И внезапно понял, что пленник может оказаться куда выше чином, чем он сам. Добродушно кивнул.

— Мы подождем здесь, — наконец согласился он.

Ничего не ответив, враз одеревеневший Ганнон пошел к шатру.

Один из копейщиков двинулся навстречу.

— По какому делу? — резко спросил он.

— Это шатер Малха? — вежливо спросил Ганнон.

— А кто спрашивает? — угрюмо спросил в ответ воин.

У Ганнона лопнуло терпение.

— Будь проклята твоя наглость! — зарычал он. — Отец? Ты здесь?

Копейщик, сделавший было еще шаг, замер как вкопанный.

— Отец? — снова крикнул Ганнон.

Внутри шатра кто-то кашлянул.

— Бостар? Это ты? — послышался голос Малха.

Ганнон расплылся в улыбке. Значит, Бостар тоже жив!

Спустя мгновение появился Малх в полном боевом снаряжении. Сначала, хмурясь, взглянул на часовых.

— Кто здесь только что кричал?

— Это я, отец! — радостно ответил Ганнон, выходя вперед. — Я вернулся.

Малх побледнел как полотно.

— Г-ан-нон? — запинаясь на каждой букве, произнес он.

Из глаз юноши брызнули слезы, он улыбнулся и кивнул.

— Хвала всем богам! Это чудо! — вскричал Малх. — Кто тебя связал?

Ганнон мотнул головой в сторону нумидийцев, а они, в свою очередь, не знали, куда деться от смущения.

— Они не знали, верить моему рассказу или нет.

Выхватив кинжал, Малх разрезал веревку на запястьях Ганнона и, как только она упала, крепко обнял сына. Его сотрясали рыдания, и юноше казалось, что прошла вечность, прежде чем Малх смог разомкнуть свои железные объятия. Ганнон с удовольствием обнял отца в ответ. Наконец Малх сделал шаг назад, оглядывая сына.

— Это ты… — еле слышно прошептал он. На его лице появилась столь редкая улыбка счастья. — Как ты вырос! Настоящий мужчина!