Враг мой (сборник)

Еще раньше, обсуждая с Дэвиджем возможность следования талме Зенака Аби и полет на Тиман, я принял решение не отказываться от путешествия. Если существует шанс установить мир, то я не могу не полететь, иначе буду до конца жизни враждовать с самим собой. Вздорная реплика, адресованная Джеррибе Таю, была вызвана недовольством щепки, подхваченной потоком и неспособной повлиять на события. Но мне все равно страшно - что правда, то правда.

У входа в пещеру я слышу приятный голос, поющий на плохо знакомом мне языке. Скорее всего это японский - человечий язык, на котором изъяснялась большая часть пленных, захваченных нами после битвы в Бутаане-Жи. Язык поющего человека и его дочери.

Но мелодия, доносящаяся из пещеры, не печальна. Скорее она напоминает мне песни, которые пел Пина перед мгновениями нашей любви. Я побаиваюсь оторвать Киту Ямагата и Дэвиджа от интимного занятия, но страх пропадает, когда раздается рев Дэвиджа: "Черт!" За этим традиционным свидетельством человечьего гнева следует звон бьющейся посуды. Песня Ямагата прервана.

Войдя в пещеру, я вижу женщину, сидящую верхом на полене. На ней темно-лиловый комбинезон, закрывающий ее целиком, за исключением головы. На шее у нее золотая цепочка, на цепочке висит амулет, похожий на дракский талман. При моем появлении женщина кивает и улыбается.

В пещере черно от пламени и густого пара, в воздухе сильный химический запах. На камнях у костра установлена аккумуляторная лампа, заливающая все резким синим светом. Прежде чем мы с Ямагата успеваем обменяться приветствиями, из потемок доносится голос Дэвиджа:

- Предположим, Эша смог избавиться от всех мирских благ, но здесь не тропический рай, здесь это немыслимо! - Он появляется из провала справа от меня, демонстрируя пару почерневших и полурасплавленных башмаков. Полюбуйтесь! Все труды Гаэзни насмарку!

- Какой же урок Гаэзни может из этого извлечь? - спрашивает Ямагата серьезным тоном, но со смеющимися глазами.

Дэвидж испепеляет ее взглядом, но тут же смягчается и садится рядом с детективом, продолжая разглядывать ботинки.

- Благонамеренность - иллюзия. Никакие усилия и намерения не способны повлиять на природу и форму настоящего и будущего. - Он невесело улыбается. - А если искренние усилия бессмысленны, то что толку убиваться и причитать?

- Люди на Амадине выражают эту мысль иначе, - подхватываю я.

- Как же? - интересуется Дэвидж.

- Хреново дело!

Оба смеются. Дэвидж поднимается и отшвыривает ботинки.

- Что ж, после предложенной Язи Ро сокращенной версии "Кода Овсинда" единственное, что остается, - найти другую пещеру. - Он указывает на закопченную стену. - Пройдут десятилетия, прежде чем здесь снова можно будет спокойно воспитывать молодежь.

Подойдя к Уиллису Дэвиджу вплотную, я задаю вопрос, волновавший меня с первой нашей встречи:

- Зачем воспитывать молодежь в пещере? Почему ты так делаешь?

Дэвидж хмурится, надевая свое пальто с капюшоном.

- Потому что усматриваю в этом смысл. Это первый смысл, который я нашел в жизни. Нет ничего важнее. - Он усмехается. - Что касается пещеры, Ро, то из всех, кого я встречал, тебе первому следовало бы понять это без объяснений. - С этими словами он устремляется к выходу.

- Я не принадлежу к твоим ученикам! - кричу я ему вслед. Кита Ямагата встает и берет меня за руку.

- Раз так, ты должен задаваться вопросом, зачем ты здесь.

- Талма! Путь к миру на Амадине. Зачем же еще? - Она задумчиво кивает.

- Разве ты и Уилл познакомились бы, если бы он не мог ничему научиться от тебя, а ты - от него? Все мы - ученики, Язи Ро, и все - учителя. - Она держит паузу, словно взвешивает слова, которые еще собирается произнести.

- Договаривай!

Она размышляет, щурится.

- Учи Талман, Ро. Возможно, на кону стоит не только мир на Амадине. Она хлопает меня по руке. - Речь идет и о мире в твоей душе.

Мне хочется стряхнуть ее пальцы, но я не делаю этого, потому что боюсь правды ее слов. Такое тягостно выслушивать даже от драка, тем более от человека. Я смотрю на золотой амулет у нее на шее и вижу, что это талман со странной эмблемой в виде дракона. Я видел такую в сражении при Бутаане-Жи: то была татуировка на спине одного из погибших защитников цитадели. Я наблюдал, как солдат Маведах вырезает лоскут кожи убитого, чтобы превратить татуировку в трофей, и ровным счетом ничего не чувствовал...

Кита Ямагата еще раз улыбается мне и тоже надевает пальто.

- Ямагата... - обращаюсь я к ней.

- Кита, - поправляет она. - У людей имя ставится на первое место. - Ее улыбка становится еще шире. - Но не у всех землян это так: например, у моего народа сначала принято называть фамилию. Поэтому на самом деле я Ямагата Кита.

- Пусть будет Кита. Ты что, знаешь Талман?

- Мать с отцом отдали меня на воспитание в земной Талман-ковах. - Она продолжает застегивать пальто.