Враг моего врага (СИ)

Мои опасения оказались не напрасны. Скоро пошли первые находки. Добровольные ныряльщики мерзли, выныривали с белыми от холода и ужаса лицами, нащупав под водой очередной череп. И… ныряли снова. Потому что то один, то другой, доставали то изъеденный ржавчиной комок слежавшийся кольчуги, то рассыпающийся в руках шлем. Мне пришлось давить своим авторитетом попытки прыгнуть в воду людей, которые не умели плавать. Одна из бой-баб Адель выпросила у неё разрешение присоединиться к ныряльщикам. Лаванда, если я правильно запомнил ей имя. Раздевшись до одного белья, напоминающего набедренную повязку, скромно прикрывая аккуратную грудь мускулистой рукой, под сдержанное обсуждение мужчин вокруг, она тоже присоединилась к искателям сокровищ. Плавала она и в самом деле неплохо — веревка из запасов Сперата, которой мы её обвязали, нам практически не пригодилась. Хотя остальных то и дело вытаскивали, как сомов.

Вскоре она оказалась и самой результативной — сначала нашла украшенный золотом эфес меча. Потом золотую монету, очень древней печати, сейчас дукаты весят раза в два меньше. На это место набежали другие и вскоре нашли еще несколько.

Среди найденного мусора попадались любопытные вещи. Две бронзовые «мускульные» кирасы, похожие на те, что были у античных гоплитов. Бронзовый шлем с развитым назатыльником, этот больше походил на шлем легионера. Я брал каждую из бронзовых вещей в руки и видел внутри тонкие отблески паутины из света. Наверняка, будь у меня больше опыта или привычки, я разглядел бы такую в бронзовом шлеме Хуго. Том самом, что давал владельцу ночное зрение. Поэтому я громко объявил, что все бронзовые вещи я хочу забрать себе в коллекцию древностей. Но плачу как за настоящие.

— У вас есть коллекция древностей, сеньор Магн? — спросил Дукат.

Я придавил его тяжелым взглядом. Он смутился и замолчал. Нет, он не спорил, он и в самом деле удивился, что не знал про это. Я сжалился и ответил.

— Да. Видел же эти три штуковины. Первые в колекции будут.

Дукат хмыкнул. Не думаю, что он что-то заподозрил. В конце концов, я и так вел раскопки в Великой Топи, так что от меня можно ожидать и банальную страсть к старине.

Когда все вдоволь намерзлись, нахлебались воды, а одного ныряльщика даже пришлось откачивать, я изъявил желание продолжить путь. И в этот момент из воды вынырнула Лаванда.

— Тяните! — прошептала она, явно выбившись из сил.

Когда её подтянули к краю бассейна, она напрягая все мышцы, вынула из воды и положила на камни меч. Бронзовый. Лишь слегка покрытый патиной, с цельнолитой, ребристой рукоятью под хват в полторы руки. И широким, почти как штыковая лопата, покрытым густым орнаментом лезвием. Я поднял меч. Тяжелый. Мне чуть маловат для двуручного, и крупноват для одноручного. Почти классический бастард, яблоко рукояти на середине груди.

— Золотой меч, — ахнул кто-то в толпе. Я оглядел лица. Смотрели они на меня, как голуби на бабку с булкой хлеба.

— Это бронза, чурбаны, — рявкнул я. И бросил меч Дукату. Тот стоял метрах в десяти и должен был поймать. Но либо был был не готов к моему броску, либо не успел восстановиться после боя, среагировал плохо. Не поймав меч, он уронил его на камни. Меч ударился лезвием. Самым острием. У меня аж скулы свело. Дукат поднял все еще звенящий от удара меч, осмотрел лезвие.

— Не щербинки! — объявил он.

Люди с явным разочарованием выдохнули. Точно не золото. А вот невероятная стойкость бронзы их не впечатлила. И тут вдруг Грач, стоявший неподалеку и державший факел, вдруг поднял свой факел повыше и крикнул:

— Золотой меч для Золотого Змея! Золотой меч Золотому Змею!

Этот крик быстро подхватили.

В конце концов, через пару часов, когда мне удалось выгнать своих водолазов-убийц из бассейна, собрать и отправить дальше в поход, меч красовался у меня за спиной, привязанный ремнем с двумя петлями. Меч все еще был очень остр, а когда я брал его в руку и держал некоторое время, то чувствовал покалывание от переполнявшей его магии. Поэтому брать его в руку в ближайшее время я не планировал. Я помнил побочки от привыкания к шлему того же Хуго. Не хватало еще потерять боеспособность в этот сложный момент моей жизни.

Следующие двести метров нашего пути мы преодолели без приключений, но куда осторожнее, чем раньше. Горун не соврал — мы вышли к очередному спускнику, от которого так же расходились в разные стороны три пути. Дойдя до него, я остановился, а вокруг медленно собирались люди. Все молчали.