Враг моего отца

Когда он навис надо мной, я уже справилась с порывом зарыдать — это был бы перебор для него. Наедине с собой — да, нужно, но это подождет.

— Может, мы попробуем? — заглянул мне в глаза. — Я… здесь… сейчас…

Я растерянно моргнула, и страх, что мгновенное затопил меня по уши, скрыть от него не удалось.

— Быстро… — выдохнула одними губами.

— «Холодно», — нахмурился он.

— Я согрею, — улыбнулась. Не хотелось портить утро, а благодарить мне его было, за что. — На спинку ляжешь?

Он капитулировал с безумно соблазнительной усмешкой, но задержалась она на его губах ненадолго. Теперь была его очередь шипеть сквозь зубы и впиваться пальцами в простынь, а я ловила себя на ощущениях, что впервые удовольствие сделать мужчине хорошо вытесняет болезненную потребность причинить боль...

* * *

После столь насыщенного пробуждения завтрак на террасе меня добил, и я растеклась в кресле, смущенно наблюдая за Славой. Он сидел напротив и с серьезным и внушительным видом намазывал мне тост вареньем.

Погода была хорошая, в воздухе стоял густой запах сосен, морилки и кофе, а в животе порхали бабочки, подскакивая временами к солнечному сплетению и сбивая дыхание. Главной задачей теперь было не обольщаться… Что бы он ни говорил. Дети у «двух больных идиотов» вряд ли могут быть в планах, до этого слишком далеко по витиеватой нелегкой дороге.

Только казалось, Слава для нее создан, для этой дороги. Он, мать его, избранный, как в сказке, преодолеет всех чудищ, сносит три пары железных сапог… хотя, я не готова столько ждать!

— Слав, а можно тебя попросить сесть ко мне?

Он посмотрел на меня таким взглядом, в котором с равной степенью вероятности можно было прочитать «Блин, я могу хоть позавтракать без пороха и фитилька?!» или «А давай бахнем! И весь мир вдребезги!»

— Можно, — улыбнулся, поднялся и направился ко мне с бутербродом. — Кристин, мне нравится твой настрой.

— Спасибо, — поднялась я, чтобы дать ему сесть. — Не привыкла отступать.

— В этом я даже не сомневаюсь, — поднял он руки, давая мне осторожно усесться у него на коленях. — Подашь кофе?

— Ох, рискованную конструкцию мы соорудили. Ты, я, горячее кофе… — улыбалась я, протягивая руку к столику.

— Кофе здесь самое безобидное… Но смотри, чтобы не опасаться понапрасну, надо строить реальные планы на случай непредвиденных ситуаций. К примеру, в случае чего, я выбрасываю кофе с балкона…

— А если не успеешь?

— Выливаю на себя.

— Но предложила то всю эту авантюру я.

— Но я хотел, чтобы ты предложила, ты просто об этом не знаешь. Поэтому к риску я готов.

Если до этого я сидела с прямой спиной, то теперь плечи сами опустились, а губы поползли в стороны:

— Данил бы тобой гордился. 

— Я просто знаю, о чем ты думаешь, — проигнорировал он мой комплимент, приближаясь к самому уху: — Что это все — игрушки… Только, девочка моя, — невыносимо возбуждающе и немного опасно зазвучал его голос, — я никому не позволял себя трахать так, как это сделала ты…

— Мне не жить?

— Жить со мной… — и он коснулся губами шеи, переходя на будоражащий шепот. — Поэтому давай ты перестанешь думать, что все это сейчас унесет ветром, и ты вздохнешь с облегчением. Не вздохнешь.

— Звучит пугающе. — Только сейчас я вдруг подумала, что осталась с ним снова одна. Но не в гостинице, где люди, а в какой-то сосновой глуши.

— Зато ты запомнишь, —  слышала, что он улыбается.

— У тебя потрясающая способность вести жесткие переговоры так, что никто ничего не понимает, но всем страшно.

— Годы тренировок, Кристина…

— Хорошо, Слав, а что ты собираешься делать с моим отцом? — скосила на него взгляд. Он застыл чертами лица и стиснул зубы — не знал? Или не хотел мне говорить? Глаза мужчины недобро сверкнули. — Если все серьезно, то что с этим вопросом?

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, отдаляясь. Не был готов к такому повороту? Да ладно! А что он хотел, чтобы я забыла о том, с чего все началось?

— Кристин, для меня не так просто забыть все, что меня привело к тебе…

— Ты можешь мне рассказать, что натворил отец и за что ты его ненавидишь?

— Я бы не хотел, чтобы ты знала… —  вдруг заявил он.

Это было неожиданно.

— Почему? — решилась уточнить.

— Потому что это мерзко, Кристина, — прорычал он. — Ты его любишь, вот и люби. Встань, пожалуйста.

— Вот и буду, — поднялась с его колен.

Слава молча ушел с веранды, а я уселась в нагретое им кресло и скрутилась с чашкой кофе в руках и чувством тянущей тоски в груди.

* * *

— Говори, — тихо приказал в трубку, сжимая пальцы в кулак.

— Мстислав Сергеевич, Малхас Саудов пропал без вести…

Я шумно выдохнул — ублюдок, который едва не изнасиловал Кристину, должен был попасть мне в руки.

— … Но знающие люди говорят — ему помогли. Он вышел из тюрьмы год назад, доехал до вокзала и все. Больше его никто не видел.

— Кто?

— Ну а вы сами как думаете?

— Марат, я плачу тебе за то, чтобы думать самому?

— Нет, Мстислав Сергеевич, но я думаю — очевидно все. Куваев его похоронил.

Я скрипнул зубами.

— Хорошо, Марат, спасибо.

— Не за что.

Я опустил трубку, глядя на себя в зеркало. Знал же, что она задаст этот вопрос — имеет право. Но я не знал, что ответить.

=39