Враг моего отца

Я поспешил скрыть удивление за усмешкой:

— Хочешь от меня отделаться?

— Ты самый редкий и спокойный мой пациент, — направился он к столу, и я пошел следом с вином и бокалами. — Поэтому я тебе всегда рад.

Кристина улыбнулась, а я замер у стола, будто она была еще одной картиной, которую я тут не видел. Моей персональной.

— А вас Слава тоже спас от чего-нибудь? — вывел из ступора ее вопрос.

— Конечно, — и глазом не моргнул Дан. — От одиночества спасает регулярно. Сейчас принесу тарелки.

— Ты меня прям в спасатели записала? — улыбнулся, берясь за штопор.

— Слав, тут просто нереально! — сложила она бровки домиком и уязвимо свела плечи, закрываясь, будто бутон в сумерки.

— Согласен. — Я вытащил пробку с глухим «чпоком».

— А семья Данила где? — спросила она практически губами.

— Он один, — ответил так же.

— Кристин, а автограф дадите? — вернулся в гостиную Дан с каким-то глянцем поверх тарелок. Пользуясь свободными рукам, я подхватил журнал и поднес глазам. На обложке красовалась Кристина в невероятно сексуальном красном платье. Яркая обводка по контуру глаз делала девушку хищной и возбуждающей.

— Слава, это мой журнал.

Я растерянно взглянул на усмехавшегося Данила.

— У тебя есть оригинал, — аргументировал он.

— Я просто не знал, что этот оригинал может быть таким.

— Все впереди. Наливай...

Вечер вышел сказочным. Я будто путешествовал со своим "кроликом" по стране чудес, которая была совершенно незнакома и за каждым поворотом завораживала все больше. Кристина жалась ко мне на диване, я кормил ее с рук, пока Дан рассказывал ей что-то про экранизацию его любимого Пратченсона.

— Данил, а почему вы здесь живете? — задала она интересующий ее с самого начала вечера вопрос.

— Я не такой смелый, как ты, Кристина, — пожал он плечами. — У меня тоже гаптофобия.

Она удивленно вскинула брови и притягательно закусила губу, а я думал, что уже хочу повторить вчерашнюю ночь. Она только распаляла аппетит, такая контрастная этому месту, нежная, робкая… Ей шла эта уязвимость. И меня распирало от осознания, что раскрывается она благодаря мне. Тут даже объяснения Дана не нужны, я и сам все понимал.

— Я совсем не смелая, — глухо прошелестел ее голос, и она прижалась ко мне.

— Смелая, Кристин, — возразил Дан, — и болезнь твоя не безнадежна. Она такая же актриса — вся в тебя. Видишь, как играет? Там, где интересно реально, дает тебе жить — игра в кино, выброс накопившегося напряжения с теми, кто допускает такое поведение… — Она глянула на меня, но Дан покачал головой: — Нет-нет, Слава не говорил. Он сказал мне про вашу ночь, а дальше я сам додумал… Кристина?

— Вы так неожиданно поменяли декорации вечера, — насторожилась она, отстраняясь от меня, но Дану я доверял, хотя ее стремление отодвинуться не нравилось.

— Я это делаю для того, чтобы ты не считала эту тему какой-то особенной. Ты же знала, зачем Слава везет тебя ко мне? — Она кивнула. — Ну и отлично. Я специалист, более того — такой же, как ты. Ничего отсюда никуда не выйдет — это я гарантирую. А Славе ты уже доверяешь достаточно. Больше, чем кому-либо. Поэтому все складывается как нельзя лучше. Я, честно, хотел начать завтра, но вы не хотите ждать. Я это вижу. — Мы со Славой переглянулись, как дети, которых уличили в том, что они целовались в туалете. — То, что у вас сейчас происходит, случай не такой уж редкий, просто ты готова к контакту. А Слава, вероятно, что-то такое сделал, что на него у тебя не сработали привычные ловушки. Да?

«Слава много чего сделал. Наворотил, я бы даже сказал». Кристина ехидно усмехнулась, но придвинулась ближе:

— Это точно.

— Привычные ловушки — это твои убеждения, которые запускают один и тот же сценарий. Это твой защитный механизм. Слава, как вирус, который обманул систему оповещения…

— Лишь бы система не проснулась и не угробила бедный вирус, — вставил я.

— Тут от «вируса» многое зависит, — подхватил Данил. — Если не поведешь себя, как привычный вирус, на который система заточена… Но ты уже не поведешь. Вы уже касаетесь друг друга, но ничего не происходит. Это здорово, это доверие… И у меня будет для вас задание. — Он сделал весомую паузу. — Вы повторите вашу первую ночь, — и  он улыбнулся. — Но, Кристин, просто почувствуй, насколько ты хочешь связать Славу… По рукам и ногам? Или оставишь одну ногу…

Пиздец мне. Я понял, к чему он.

=36

Кристина станет для меня самым изматывающим призом. И самым адским наказанием. А Дан, вероятно, поможет это все выдержать. Потому что это двойная терапия. Нам обоим нужно развить доверие друг к другу, только ей для этого нужно развязать меня, а мне — не связать ее.