Враг императора

– Болтают разное. Мол, старший тавуллярий Алексий Пафлагон – был в тюрьме под следствием за всякие злоупотребления, да сбежал – значит, мол, и впрямь виноват.

– Вот так, значит? А ребят моих видел? Иоанна, Панкрата, Никона… Близнецов – Луку с Леонтием? Впрочем, Никон давно не у нас в ведомстве… Ну? Видал кого-нибудь?

– Видал Злотоса.

– Тьфу-ты, господи! Век бы про этого гада не слышал! Что, все так в начальстве и ходит?

– Вроде да. Я так его видал, мельком, сам знаешь – ведь только на тебя работаю…

– Вот и поработай, – усмехнулся Лешка. – Не беспокойся – занятие я тебе придумаю.

Алексей послал парня сразу в два места – на ферму Тавра, к «душе-человеку», аристократу Харитону Гаридису, и, так сказать, к совсем уж противоположного свойства вельможе – Эрасту Никомедису, управителю дворцовых конюшен, затворнику и нелюдиму. Сам же, наконец, тоже занялся своим главным делом – подкрасив с любезной помощью Мелезии волосы и бородку, прикупил на оставшиеся деньги яркий, густо расшитый золотом плащ – ужасно безвкусный, да зато хорошо видно, что не из дешевых.

И вот в таком виде отправился к церкви Иоанна Студита, где на Каштановой улице располагался бестолково выстроенный дворец эпирского нувориша Агафона Карабиса.

Погода выдалась мерзкой – шел холодный дождь, гнусный и моросящий – так, что Алексей, пока добрался до нужного места, промок до нитки, и вынужден был зайти согреться стаканчиком-другим горячего вина в одну из расположенных поблизости харчевен. Собственно, в подобное место старший тавуллярий и изначально собирался зайти, даже если бы в небе ярко сверкало солнце. А где еще пособирать самые последние сплетни?

Естественно, жившего на широкую ногу нувориша в ближайшей округе знали все. Кто-то ему завидовал, кто-то относился с презрением, для большинства же Агафон Карабис служил мишенью для шуток и анекдотов, коих Лешка в таверне наслушался предостаточно, едва только завел разговор об эпирце.

Даже хозяин харчевни – седовласый хитрый старик – и тот не остался в стороне от сей, видать, еще не успевшей набить оскомину, темы:

– Говорят, Агафон недавно прикупил лошадь о шести ногах – чтоб богаче!

– А еще выписал из Ливии слона! Со дня на день ждут.

– Зачем ему слон-то понадобился?

– Говорят, будет его запрягать в повозку – чтоб все уступали дорогу.

– Да, вот уже по-богатому – слон в повозке!

– А еще Агафон вчера свою старую любовницу выгнал. Говорит – надоела.

– Это какую любовницу? Аскинию, что ли? Или Вассу?

– Эка, хватили! Аскинию с Вассой Агафон давно уж выгнал, еще по осени. Анфиску прогнал, супружницу, надоела, видать. И не вчера, а сегодня утром – я ее у ворот видел, идет, дурища крашеная, рыдает.

– Топиться пошла, наверное.

– А что ж патриарх-то на этот разврат смотрит?

– Так Агафон все тайно делает. Одни только слухи и ходят.

– А патриарх уж его обещал проклясть… Так после того в храме Святой Ирины сразу купол золотом засиял!

– Что и говорить, золота у Агафошки много. Откуда только берет?

– Да ясно откуда – ворует!

– Строит из себя, а сам – дубинища стоеросовая, деревенщиной как был, так и остался, только что денег у него куры не клюют.

– А правду говорят, что Агафон пруд серебром наполнил и каждый день туда ныряет, купается?

– Врут! Больно ведь в серебро-то нырять, зашибиться можно!

– У Агафона башка чугунная!

– А Анфиска-то, между прочим, точно топиться пошла… Уж лучше бы в монастырь, дура!

– Так у нее ж и дите осталось.

– Какое дите – двое!

– Да не от нее те дети-то, от старой, покойной, жены.

– Видать, свел ее в могилу, ирод.

– Говорят, Агафон-то Анфиску хочет прогнать, да другую жену взять – Глафирку с улицы Медников.

– Это молодую-то? Старика Митридата племянницу, сироту?

– То-то что сироту, родители, небось в гробах переворачиваются от такой дочки!

Лешка внимательно слушал, стараясь выбрать из всей информации то, чем можно будет воспользоваться. И, кажется, вскоре выбрал! Даже переспросил:

– Значит, двое детей у Агафона?

– Двое, двое.

– Да нет, двое – это только больших, юношей уже, а еще трое – мелких.

Старший тавуллярий хмыкнул и тут же поинтересовался, каким образом Агафон обучает старших детей – нанимает ли учителей, и каких?

Конечно же нувориш нанимал к детям учителей, уж как же без этого! Самых лучших, уж на это не жалел денег.

– И ритор у них есть, и грамматик, и богослов, – наскоро перечислил трактирщик. – Все имеются! Только говорят, недорослям-то учеба впрок не идет – как есть дубки молодые! Ужо. Приглашали их ко двору базилевса, так, говорят, все вельможи от их манер переплевалися.

– Переплевалися, говоришь? Так-так… А что, Агафоновы слуги сюда частенько заходят?

– Да заходят, – хозяин харчевни отозвался с некоторым оттенком гордости. – Как не заходить? Некоторые, так и по пять раз на неделе забегут – откуда, думаете, мы тут все новости знаем? От них! Вы, я вижу, не здешний?

– Из Мистры, – скромно потупил глаза Алексей. – Жду вот приятеля, Филофея, уже скоро должен бы вернуться с ученого диспута.

– С диспута? – Завсегдатаи харчевни уважительно покачали головами. – Так что же, приятель-то твой – ученый?